Богоборцы из НКВД. О. С. Смыслов

Так это было в один день.

      Обвинитель: Значит, вы отказываетесь сказать, в какой церкви это было?

      Патриарх: Я могу сообщить, только не сейчас.

      Председатель: Ваш ответ должен быть дан сейчас же. Прежде чем утверждать, вы должны ваши слова десять раз взвесить. По долгу совести вы должны назвать фамилии.

      Патриарх: Фамилии тех, кто совершил, я не могу сказать, потому что это для меня совершенно безразлично, я следствия производить не могу. Из священников же были священник от церкви Василия Кесарийского и протодиакон Валаамского подворья.

      Обвинитель: Первое ваше заявление было, что вам об этом рассказывали священники церкви Василия Кесарийского. Вы не отказываетесь от этого показания?

      Патриарх: Нет, не отказываюсь.

      Обвинитель: Я задаю вопрос: почему в своём воззвании вместо выражения «кощунство» вы сознательно, как заявляете сами, поставили слово «святотатство»? Было у вас желание сбить с толку вашу паству и направить по другому пути?

      Патриарх: У меня нет в воззвании слова «кощунство». Я не знаю, почему вы об этом говорили.

      Обвинитель: Значит, надо говорить только о грабеже? Я удовлетворён. Скажите, на какие места в канонах вы ссылались, квалифицируя акты об изъятии как преступления, как святотатства?

      Патриарх: Кажется, на семьдесят третье правило апостольское. Главным образом, на Двукратный Собор, а в последнем приведено…

      Обвинитель: А как вы понимаете: там сказано, что если кто похитит сосуд, присвоит его и употребит небогослужебные цели… Правильно это или нет?

      Патриарх: Так говорится: для личных и вообще священных.

      Обвинитель: Да, если кто-нибудь возьмёт сосуд, похитит, значит, это связано с актом кражи? Вы помните это?

      Патриарх: Я помню, что сказано: что если кто возьмёт и употребит на недолжные цели.

      Обвинитель: Значит, для вас ясно, что ваша ссылка на каноны неосновательна?

      Патриарх: Почему?

      Обвинитель: Потому что никакой кражи…

      Патриарх: С точки зрения канона то же присвоение.

      Обвинитель: Это есть кража. Кому принадлежат ценности?

      Патриарх: По канону – Богу и Церкви и распорядителю-епископу. По канону, но не по советскому закону.

      Обвинитель: Вы показали здесь, ваши послания писались с ведома других. Вы являетесь выразителем всего иерархического начала – это правильно?

      Патриарх: Какие?

      Обвинитель: Я не знаю, какие вы пишите.

      Патриарх: В ПОМГОЛ.

      Обвинитель: Значит, одни были законные, другие без согласия властей?

      Патриарх: Какие?

      Обвинитель: Вы признаёте незаконными?

      Патриарх: Нет.

      Обвинитель: Почему?

      Патриарх: Потому что ничего такого нет.

      Обвинитель: А позвольте вас спросить: что вы называете контрреволюционным актом?

      Патриарх: По толкованию вашему, действия, направленные к низвержению советской власти.

      Обвинитель: А для вас такой смысл тоже приемлем?

      Патриарх: Приемлем.

      Обвинитель: Значит, всякое