Коварный брамин из Ассама. Гибель империи. Реванш Янеса. Эмилио Сальгари

этикетки.

      – О! Виски! – воскликнул он, хватая длинногорлую бутылку. – Вот что его взбодрит.

      – Ты его добить хочешь? – хмыкнул Тремаль-Наик. – Зачем тогда вытащил его из подвала?

      – Ну что вы, хозяин! – Маратха откупорил бутылку. – У этого шакала луженый желудок. Вот увидите, он мигом очухается.

      – Для того чтобы тут же отправиться в мир иной, – сказал Янес. – Открой-ка пиво и напои его. Хоть и теплое, оно покажется ему напитком богов.

      Маратха помотал головой:

      – Нет-нет, господин, ни пива, ни воды, разве что огненной. Позвольте уж мне действовать по моему плану. Поверьте, если он не умер от вашего удара, то и теперь не помрет. Парии необыкновенно живучи.

      Каммамури плеснул виски в бокал из желтого хрусталя и подошел к лжебрамину, упорно не желавшему открывать единственный глаз.

      – Пей, приятель, – душевно сказал он. – У тебя небось в глотке пересохло.

      – Воды, воды… Пива… – проскрежетал несчастный и распахнул рот.

      – На вот, глотни.

      Мучимый страшной жаждой пленник одним глотком выпил содержимое бокала, полагая, что это вода или пиво, и тут же подпрыгнул, несмотря на веревки, которыми был привязан к подлокотникам шезлонга. Его физиономия страшно перекосилась.

      – Жжется, – сдавленно прохрипел пария. – Воды!

      – Хоть ведро, когда решишь наконец все нам рассказать.

      – Я ничего не знаю…

      – Ах так? Тогда испей еще этого прекрасного виски. – Безжалостный маратха снова поднес к его губам бокал.

      Пленник взвыл, точно дикий зверь, и отшатнулся, натянув веревки:

      – Нет! Нет!

      – Говори, где рани? – взревел Янес, нависая над ним. – Она подчинилась твоему приказу и, похоже, до сих пор под гипнозом.

      – Рани? Какая рани? Кажется, я ее где-то видел, но где?..

      – Вот, значит, как? Тогда выпей еще! Может быть, вспомнишь. – Каммамури вновь придвинул бокал к губам парии.

      Тот вдруг сжал его край зубами. Тонкий хрусталь треснул, и содержимое пролилось.

      – Я бы сказал, что у этого человека душа истинного брамина, – произнес Тремаль-Наик. – Поразительное упорство. Двое суток без воды и еды на такой-то жаре…

      – И что нам теперь делать? – Янес в отчаянии запустил руки в шевелюру. – Я требую, чтобы этот негодяй немедленно сказал, где моя жена!

      – Ваше высочество, сдается мне, этот человек скорей умрет, нежели признается, – покачал головой крысолов.

      – Считаешь, он велел ей поджечь дворец и уйти?

      – Да, раджа. Ваша жена по-прежнему в его власти.

      – Но куда, куда он приказал уйти Сураме?

      – Мы скоро это узнаем, господин Янес, – ответил Каммамури. – Побудьте здесь с моим хозяином. Почему бы вам пока не допросить второго пленника? Он сможет поведать много интересного.

      – Говори, где рани? – взревел Янес, нависая над ним.

      – А ты куда собрался?

      – Мы с Тимулом и крысоловом вернемся во дворец и поищем следы рани. Уверен, до рассвета