Демоническая женщина. Надежда Тэффи

которого снова пустимся в наши далекие странствования по белу свету, которые так развивают умственные способности и душевные свойства нашей натуры, несмотря на то, что мы свершаем их, сидя на комфортабельных стульях. (Болван! Вы, вы болван!) Итак, до свидания на острове Целебесе среди местных нравов и поражающей обстановки.

      Даровой конь

      Николай Иваныч Уткин, маленький акцизный чиновник маленького уездного городка, купил рублевый билет в губернаторшину лотерею и выиграл лошадь.

      Ни он сам, ни окружающие не верили такому счастью. Долго проверяли билет, удивлялись, ахали. В конце концов отдали лошадь Уткину.

      Когда первые восторги поулеглись, Уткин призадумался.

      «Куда я ее дену? – думал он. – Квартира у меня казенная, при складе, в одну комнату, да кухня. Сарайчик для дров махонький, на три вязанки. Конь же животное нежное, не на улице же его держать».

      Приятели посоветовали попросить у начальства квартирных денег.

      – Откажись от казенной. Найми хоть похуже, да с сарайчиком. А отказывать станут – скажи, что, мол, семейные обстоятельства, гм… приращение семейства.

      Начальство согласилось. Деньги выдали. Нанял Уткин квартиру и поставил лошадь в сарай. Квартира стоила дорого, лошадь ела много, и Уткин стал наводить экономию – бросил курить.

      – Чудесный у вас конь, Николай Иваныч, – сказал соседний лавочник. – Беспременно у вас этого коня сведут.

      Уткин забеспокоился. Купил особый замок к сараю. Заинтересовалось и высшее начальство Николая Иваныча.

      – Эге, Уткин! Да вы вот какой! У вас теперь и лошадь своя! А кто же у вас кучером? Сами, что ли, хе-хе-хе!

      Уткин смутился.

      – Что вы, помилуйте-с. Ко мне сегодня вечером обещал прийти один парень. Все вот его и дожидался. Знаете, всякому доверить опасно.

      Уткин нанял парня и перестал завтракать.

      Голодный, бежал он на службу, а лавочник здоровался и ласково спрашивал:

      – Не свели еще лошадку-то? Ну, сведут еще, сведут! На все свой час, свое время.

      А начальство продолжало интересоваться:

      – Вы что же никогда не ездите на вашей лошадке?

      – Она еще не объезжена. Очень дикая.

      – Неужели? А губернаторша на ней, кажется, воду возила. Странно! Только знаете, голубчик, вы не думайте продать ее. Потом, со временем, это, конечно, можно будет. Но теперь ни в коем случае! Губернаторша знает, что она у вас, и очень этим интересуется. Я сам слышал. «Я, говорит, от души рада, что осчастливила этого бедного человека, и мне отрадно, что он так полюбил моего Колдуна». Теперь понимаете?

      Уткин понимал и, бросив обедать, ограничился чаем с ситником.

      Лошадь ела очень много. Уткин боялся ее и в сарай не заглядывал. «Еще лягнет, жирная скотина. С нее не спросишь».

      Но гордился перед всеми по-прежнему.

      – Не понимаю, как может человек, при известном достатке, конечно, обходиться без собственных лошадей.