Синий камень Алатырь. Лада Щербакова

Нетопыре ту же девушку, что и Курила выбрал. Вздохнул парень с горечью и сказал своим новым приятелям:

      – Будя болтать. Спать хочу. Запихивайте меня обратно под землю, хоть высплюсь…

      Мышате очень хотелось про князя ещё послушать, но он понял, что пленник больше к разговорам не расположен.

      – Спи, зимой ночи длинные, – с неохотой разрешил Мышата, открывая затвор люка. Отодвинув, нелепо топтавшегося рядом Колонька в сторону, великан бросил на дно ямы овечью шкуру. Вторую дал Куриле вместо одеяла.

      – Спи.

      Расчувствовавшийся разбойник с нежностью, словно мамка родная, подоткнул с боков Курилы шкуру, закрыл крупно щелевую, чтоб пленникам не задохнуться, крышку, придавил сверху камнем.

      Уже засыпая, Курила слышал, как хлопнула дверь в клетушку, стукнул деревянный брус-замок о железные держатели. Везде жить можно: и в тереме богатом, и в избушке курной*(с топкой по-чёрному), и в яме земляной. Накормили Курилу от пуза, и за то спасибо.

      Глава 3

      Снится сон Куриле, будто маленький он бежит по зелёному лугу, а мамка рядом с ним цветы собирает и в венок вплетает. Так легко и радостно на душе у Курилы, как в детстве лишь и бывает. Бабочки пёстрые летают, кузнечики стрекочут, где-то вдалеке, в рощице птаха малая щебечет. Хорошо!

      Подбежал мальчик к матери, а у неё откуда-то два крупных красных цветка оказались, похожих на те, что в саду княжеском растут, и она их в тот же венок из скромных полевых цветов пристраивает. Красивые цветы с дивным ароматом княгиня Верея розами называла. Их в дар княжеской семье именитые*(знатные) купцы из самого Ирия*(южные страны, рай) привезли.

      Отдельный человек для ухода за ними приставлен был. Летом садовый человек поливал диковинные цветы, рыхлил землю у корней, а на зиму ветошью укутывал. Холодно южным изнеженным цветочкам на вотчине князя Святослава, морозы их убьют.

      – Мамка, откуда у тебя они? – удивился мальчик, – Ты украла?!

      Испугался сильно. Прознает княжеский тиун*(управляющий), прикажет мать розгами запороть. А Румяна продолжает своё дело, улыбается мягко, ласково, щёки её алым цветом заливаются, и спокойно так отвечает:

      – Это, сынок, свадебный твой венок. Не торопись только голову невесте покрывать, та ли твоя суженая…

      Что мать сказать хотела, Курила так и не успел услышать. Его разбудили на самом интересном месте. Чёрный мужик с косматой головой, с взъерошенной бородой с проседью, в зипуне, туго перетянутом верёвочным гашником*(пояс), грубо тряс и толкал Курилу.

      – Слышь, пойманец, беги быстрее, княгиня-матушка тебя требует! – выпучив белёсые, почти бесцветные, глаза, тараторил мужик.

      Спросонья Курила не сразу сообразил, что княгиня – это не Верея, в саду которой цветут прекрасные розы, а атаманша разбойников, под чьим началом ходят несколько сотен матёрых мужиков. Лениво, потягиваясь, парень выбрался из ямы, вздрогнул. В яме тепло было, даже жарко, вспотел он между овечьих шкур. А вылез, так его тут же озноб хватанул.

      Разбойник