Девочка, которая замолчала. Алиса Русинова

её, судья.

      – У Ани был хахаль-судья?

      – Ну, – подтвердила мать, – как она к нам приезжала, всё с цветами сюда таскался. Видать, подговорила она его.

      – Подговорила… – задумчиво повторила Кристина. – А давно они с этим судьёй общаются, не знаешь?

      Мать сделала широкое движение лентяйкой и пожала плечами:

      – Не помню. Отец, наверное, в курсе.

      – Тогда я вернусь ещё. – Кристина добралась до кроссовок и поспешно всунула в них ноги. Прежде чем мать успела что-то спросить, выскользнула за дверь.

***

      На потрёпанной, будто застрявшей в конце девяностых, кухне Игоря негромко бубнил чёрно-белый телевизор. Солнечные лучи свободно проходили сквозь лишённые штор окна и отбрасывали на холодильник «Бирюса» квадратную тень. На нём высилось пирамида из томов, разной степени ветхости. Это была вполне привычная для этой квартиры картина. Стопки книг стояли и лежали на всех доступных поверхностях – даже на сливном бачке покоился какой-то затёртый томик.

      Игорь в свободной футболке и спортивных штанах хлопотал около единственного признака современности – электрического чайника с подсветкой. Кристина, оперевшись локтем на стол, задумчиво колупала его облезший угол.

      Игорь достал из кухонного шкафчика бутылку воды и радостно помахал ей.

      – Повезло, последняя осталась.

      Кристина кивнула и, дотянувшись до подоконника, выщелкнула из лежащего там блистера пару таблеток. Привычным движением закинула их в рот, отвинтила крышку и сделала большой глоток. Сжала пальцами виски.

      – У Наты тоже голова болит, когда я её глазами смотрю.

      Игорь взялся за ручку электрического чайника.

      – В смысле?

      Кристина пожала плечами.

      – Не знаю, как объяснить. Я как будто её глазами смотрю. И чувствую. Мне, то есть Нате, сегодня мать подзатыльник влепила, больно было. И башка всё время гудит, невыносимо.

      Кристина уткнулась лбом в столешницу. На кухне материализовался Целлофан. Он положил морду Кристине на колени. Девушка, не поднимая головы, принялась чесать пса за ухом. Игорь плеснул кипяток в большую кружку, стоя́щую около чайника. Добавил туда же две ложки растворимого кофе.

      – Знаешь ещё, что поняла? – глухо проговорила Кристина:

      Игорь промычал, выражая интерес, и пригубил напиток.

      – Ната что-то про Молоха читала.

      Мужчина подавился кофе и закашлялся. Целлофан, беспокойно ворча, забегал вокруг хозяина.

      – Она тоже… из этих? – Игорь отставил чашку и принялся колотить себя по груди.

      Кристина подняла голову от столешницы и посмотрела на него чуть прояснившимся взглядом.

      – Не-а. Она комсомолка, спортсменка и просто красивая девушка. Ей случайно в руки дореволюционная писанина какая-то попала, и там про всяких бесов было. Остальных я не запомнила, а вот Молоха – по понятным причинам… Тебя похлопать?

      Игорь кашлянул в последний раз и снова потянулся к чашке.

      – Да всё уже. Думаешь, это как-то с куриным богом связано?

      Кристина нахмурила брови:

      – С каким богом?

      – Камень