Девочка, которая замолчала. Алиса Русинова

невыносимо жарком помещении ещё даже минуту. Приняла стопку из Борькиных рук.

      – Завтра?

      – Завтра, – вздохнул Борька – а то дядь Ваня не отвянет.

      Я аккуратно, чтобы не запачкать платье, взяла стопку и, вытянув руки перед собой, понесла наверх.

      Начинало смеркаться. Я люблю майские сумерки. Смешно, но они напоминают мне занавески на окнах в сто семнадцатой квартире – такие же прозрачные и летящие куда-то. Я полной грудью вдохнула весенний воздух.

      – Наталия!

      Да что же такое!

      Я обернулась. Так и есть, через двор спешит ко мне давешний часовой. Что ж он прикопался-то ко мне?

      Я цокнула и повернулась к нему спиной.

      – Знаешь, что тебе сделают за то, что пост оставил? – спросила я не оборачиваясь.

      И злорадно добавила: – Под трибунал отдадут и в тюрьму посадят. А может и ещё чего похуже.

      Парень, обошёл меня и остановился в паре шагов, тяжело дыша. Поправил форменную фуражку.

      – У меня дед обувщиком был. Мне тоже кое-чего показывал. Дай туфли, посмотрю.

      Я окинула скептическим взглядом узкое лицо и длинную худую шею своего неожиданного собеседника. Задержалась на бледных тонких пальцах. Никогда не видела у парней таких пальцев. Девчачьи они какие-то.

      Парень перекатывался с пятки на носок, заложив большие пальцы за ремень.

      – Ты? Посмотришь? Да испортишь только.

      Он мотнул головой.

      – Не испорчу, – и, будто оправдываясь, продолжил: – а если не получится, в мастерскую отнесу.

      Я прикинула в уме, что самой мне денег на мастерскую вряд ли хватит. К тому же, так не хочется раздирать в кровь пальцы, прокалывая грубый материал. Интересно, что он своими девчачьими ручками сможет с грубой кожей сделать?

      Помолчав с полминуты, я кивнула.

      – Ладно, пошли.

      Очень хотелось, чтобы у него ничего не вышло. Что он тогда скажет? Какое придумает оправдание?

      Подавив злорадную улыбку, я первая направилась к торцу дома, где находился вход в квартиры обслуги. Парень послушно пошёл рядом. Протянул руку к бумагам.

      – Давай помогу.

      – Испачкаешься, – фыркнула я, но всё-таки протянула парню стопку бумаг. Самой извозиться в угле хотелось ещё меньше.

      Он принял бумаги одной рукой, а вторую протянул мне.

      – Ревдит.

      – Чего?

      – Зовут меня. Ревдит. – парень чуть качнул на ходу протянутой рукой.

      – А-а, – протянула я и тремя пальцами пожала протянутую руку.

      Было в нём что-то меня раздражающее. То, что заставляло сейчас с кислым лицом тремя пальцами держать его чуть влажную ладонь. Посмотрите на него, снизошёл до обслуги, даже туфли починит.

      Я разжала пальцы и, так, чтобы он заметил, вытерла их о подол платья. К этому времени мы уже дошли до узкой лесенки, ведущей в подвал, а значит и в нашу комнату.

      Я спустилась и толкнула обитую дерматином дверь, которая вела в длинный тёмный коридор.

      Когда я прошла уже половину коридора, поняла, что не слышу