Восвояси. Иосиф Антонович Циммерманн

даже покраснел на лицо двадцатилетний Ержан. – Думал, если что, заплатить долги Алтын-апа. Но в тетрадке не было даже ее странички. Она никогда не покупала в долг.

      – На прошлой неделе Алтын-апа принесла и подарила мне весь их домашний инструмент, – подал голос Ұста. Так, без имени, чисто по профессии называли в поселке кузнеца.

      – Не спеши, – прервал его исполняющий обязанности имама аксакал. – Это будет мой следующий вопрос.

      Белобородый обвел взглядом всех собравшихся и продолжил ритуальный опрос:

      – Должен кто-то усопшему?

      Мужская толпа промолчала.

      – Тогда я сам скажу, – нарушил тишину аксакал. – Алтын-апа пожертвовала на строительство мечети большую сумму денег и все ваучеры, положенные семье Шукеновых на часть имущества и земли бывшего тут совхоза «Пролетарский». Для убранства будущего божьего дома подарила пять ковров.

      Гул одобрения пронесся над головами собравшихся мужчин. Притихшие за забором двора Хабхабыча и тайно подслушивающие речь седого ученика муллы, как по команде, громко и хором заголосили женщины Ақкемера.

      – Велик Аллах и милосерден его пророк, подарившие нам такого щедрой души и золотого сердца человека! – пафосно завершил свою речь белобородый оралман…

      Водрузив тело умершей на деревянный атағаш, мужская колонна направилась в сторону древнего зирата.

      Женщины засуетились по двору, спеша приготовить поминальное угощение.

      – Погоди, – Амалия ухватила за руку проходящую мимо Дамежан. – Вот скажи, вроде хорошего человека хороним. Надо ли было про ее долги выспрашивать? Кому это теперь надо?

      – Еще как надо. У казахов это смертельно важно. Это последняя возможность спасти душу умершего. Ведь если марқұм кому-то должен и никто из родственников его долги не оплатит, то не произойдет очищение. Из-за непогашенного долга в этой жизни умерший не попадет в потусторонний рай.

      – А почему тогда никто из братьев Исиных не признался, что они должники умершей? Мы же все помним, как они у Алтын с Хабхабычем угнали скотину со двора.

      – Не знаю. Это уже их проблема. Они упустили свою возможность. Им теперь одна дорога – в ад.

      К вечеру из глубины далеких сибирских лесов подул северо-восточный ветер. Первый норд-ост, преодолевший за последние недели выжженные равнины и принесший освежающую благодать. Охотно подставляя прохладному дуновению свое по-старчески иссохшее лицо, Амалия опустилась на колени в сторону востока. Там, над Илеком, как всегда гордо, возвышались известняковые кручи. Но не белые. Лучи заходящего солнца окрасили их в багряный цвет.

      Со стороны невозможно было понять кому именно сейчас молилась Амалия. Известно, что протестанты-лютеране не признают икон и во время церковной службы у них не принято креститься. Но ведь и у мусульман Бог тоже обезличен. Правоверные совершают намаз, но с кем они говорят – воочию себе не представляют. Главное, что обращаются в правильном направлении…

***

      Буквально месяц тому назад изначально русское написание казахстанского поселка Аккемир