Валерий Ободзинский. Цунами советской эстрады. Валерия Ободзинская

за целлофановым пакетом. В груди остро кольнуло, и рука сама прижалась к сердцу. О деньгах душа не болела, что деньги? Ещё заработает. Тревога жалила другим: «Что стряслось у Валерчика? Зачем ему?» Сучкову ничего не сказала.

      С Олегом Валера не говорил: молча протянул деньги, забрал миньон, нехотя буркнул «спасибо». А войдя домой, чуть не заплакал от злости: собственного патефона-то не было. Получается, он совершил что-то гадкое, и даже не может насладиться наградой. Снова оделся и побежал к Вильке. Если не послушает песню, то словно всё зря!

      К счастью, Вилька оказался дома. Он не заметил мрачности Валеры, а радостно кинулся разглядывать конверт пластинки:

      – Глянь, какие рубашечки стиляжные! – тыкал он в фото пальцем. – А ударник в шикарной панаме!

      После того, как они три или четыре раза прослушали миньон, Валера успокоился. Все он сделал верно. И не украл вовсе! Одолжил… Он почти убедил себя: если б попросил, Домна и так дала денег. Только зудело, что не просил. Мог, но не просил.

      Через два дня перестал об этом думать. После или вместо школы торговал нейлоновыми косынками, а потом бежал к Вильке слушать миньон и учиться джазовому вокалу. Заново перепевал знакомые песни, добавляя чувственность и эмоции. А когда услышал по радио визитную карточку Одессы: «У Черного моря», вдруг рассмеялся.

      – Вилька! Я на верном пути!

      – Да без базара!.. – мгновенно поддержал друг. – А почему?

      – А ты слушай-слушай!.. Слышишь? Одесский еврей делает то же, что я. Джаз-приёмчики!

      – А, правда! Не зря у Утёсова свой джаз-оркестр!

      – Вот он! Путь к известности.

      В вокальный кружок портклуба приняли легко. Хвалили. Спрашивали о музыкальном образовании. Когда узнали, что нигде не учился, восхищались, обращались на вы:

      – Валерий, вы самородок. Настоящий самородок! – жал руку руководитель кружка. – Мы вам такой репертуар для выступлений подберём! Вот такой репертуар!

      К портклубу поздравить пришли и школьные друзья, и уличные:

      – Ну ты… молоток! – хлопал по плечу Гном. – Пойдем, проставишься.

      В шалмане у Арбузного причала уже гудели. Многие не знали Валеру, но по краткому объяснению Сесибо поняли, тот платит за выпивку и развлекает:

      – Спой «Тетя Сарра, не крутите задом»!..

      – Спой «Как на Дерибассовской у бабушки-старушки шестеро налетчиков отобрали честь!»

      – «Полицмейстера Геловани» пой! – требовали и тут же затягивали сами. – На Одесском майдане шум-переполо-о-ох…

      Сесибо скоро подбирал на гитаре песню, а Валера подхватывал. Гном громче всех выкрикивал:

      – Цу-на! Цу-на! Цу-на!

      Валере нравилось внимание, но сомнение в душе поскрёбывало. Кричали бы также, не оплати он два круга пива? Когда Вилька и Жора засобирались домой, встал с ними.

      – Поиздержался, братаны, пойду…

      – Не пошёл твой коммерс с косынками? – поддел Гном. Не простил до конца, что Цуна отказался работать на набережной. – А я говорил… ерунда эти косыночки.

      – Ну да, ну да, – не стал спорить Валера.

      Попрощавшись,