Валерий Ободзинский. Цунами советской эстрады. Валерия Ободзинская

рюмок.

      Вилька сарказм принял за чистую монету:

      – Вот! Точно! А ты говорил Советский союз! А помнишь, как ты для них пел? – загорелся он воспоминаниями. – Зал битком! На полу, на подоконниках сидят, дышать нечем! Принимали на стон, как знаменитого гастролёра.

      Валере запомнилось иначе: шумная, слегка подвыпившая толпа с радостной угрозой требующая петь про героев.

      За разговорами подошли к Ласточкиному спуску. Над лестницей с обеих сторон раскинулись деревья с увесистыми кронами. Возле арочного выступа портового клуба их ждали. Шумная компания: Мила из драмкружка с незнакомой девчонкой, талантливый гитарист Шурик Гоцман, выступающий в одном номере с Валерой, трубач Маратик и светловолосый паренек лет тринадцати.

      – Цуна! – раздался сиплый голос Шурика. – Давай к нам!

      Шурик Гоцман давно окончил школу, работал на заводе, а свободное время проводил в портклубе. С Валерой сошёлся на почве любви к иностранным пластинкам.

      – Готов, Карузо? Покорим сегодня европейских дам?

      Шурик любил развлекать девчонок, когда бродил по переулкам с гитарой, или устраивал концерты в скверах. При этом шутил, что никогда не женится. Ведь придётся жениться на большей половине человечества.

      – Кваску надо… для настроения, – подмигнул Валера Миле с подругой.

      Шурик окинул хозяйским взглядом компанию и выделил слабое звено:

      – Юное дарование, сгоняй за кваском, – обратился Шурик к светловолосому парнишке, отваливая мелочь из кармана. Валере почему-то понравилось, что паренёк дедовщину не принял, а выдвинул встречное предложение:

      – Может, вместе пойдём в порт? Там и попьем, да и делегаты скоро появятся.

      – Да, пойдём! Протиснуться поближе ещё нужно! – оживились девчонки.

      Недобро зыркнув на юное дарование, посмевшее возразить, Шурик снисходительно улыбнулся девушкам:

      – Публика требует, – и вопросительно взглянул на Валеру. Со всеми Шура Гоцман держался расковано, даже панибратски, зачастую скатываясь в покровительственный тон. Только не с Валерой. Им он искренне восхищался. Уважал. Общее увлечение музыкой тоже сближало.

      – Ладно, – широко улыбнулся Валера, – только давайте познакомимся.

      Он заметил заинтересованные взгляды, которые бросала украдкой подруга Милы. Не то, чтобы он, как Шурик, млел от любого знака женского внимания, но льстило нравиться кому-то просто так. Не потому, что поёт.

      – Валерий Ободзинский, – захотелось звучать солидно и взросло, но природная лёгкость взяла верх, и к серьёзному тону прибавились обаятельная улыбка и шутливый полупоклон.

      – Константин, – неожиданно представился белобрысый парнишка с таким же полупоклоном. Все понимали, с кем знакомился Валера, и весёлая бойкость юного дарования заставила компанию рассмеяться. Когда хохот немного утих, девушка, что пришла с Милой, смущённо повернулась к Валере и сказала:

      – Марина. Я из Калининграда.

      Валера подмигнул ей, и ребята двинулись к морю.

      Сегодня