С театра войны 1877–1878. Два похода на Балканы. Л. В. Шаховской

было. Я боялся не застать Гурко на шоссе и потому, объехав Севский полк, направился дальше. По дороге мне попался навстречу ординарец Гурко.

      – Не встречали ли Севского полка? – закричал он мне издали.

      – Вон там. А Гурко где?

      – На шоссе. Я еду с приказанием Севскому полку собраться и стянуться поскорее к шоссе.

      – А что, Сулейман-паша наступает?

      – Нет, наоборот, мы наступаем.

      – Как мы наступаем? Постойте, расскажите.

      – Некогда. Поезжайте, сами узнаете, – прибавил ординарец, направляясь карьером.

      Следовательно, мы атакуем тридцатитысячную свежую армию, атакуем без патронов, снарядов, с измученным семитысячным отрядом! Я ничего не понимал.

      Между тем по шоссе тянулась артиллерия, сворачивая в сторону и въезжая на холм для занятия позиции насупротив Ески-Загры. Киевский гусарский полк рысью ехал по шоссе, чтобы рассыпаться цепью против кавалерийской цепи неприятеля. Один-единственный батальон стрелков двигался вперед к Ески-Загре. Сомнений не было. Мы наступали на Ески-Загру. Гурко стоял на батарее полковника Ореуса и с биноклем в руках смотрел в сторону неприятеля. Мы были в трех верстах от Ески-Загры. Над городом поднимались столбы черного дыма. В версте от нас была рассыпана цепь черкесов, а за цепью виднелись темные массы турецкого войска. Они расположились вокруг города, заняли окрестные холмы, широко растянулись кругом. Вся эта громадная сила могла ежеминутно ринуться на нас, неудержима как лавина, и задушить в несколько мгновений. Мы с трепетом поглядывали на неприятеля. Восемь наших орудий вызывающе глядели на него с холма, позади которого стояли одни лишь пустые зарядные ящики; впереди полка – один батальон стрелков с восемью-десятью патронами на человека; еще дальше впереди – один Киевский гусарский полк. Это было все наше войско в ту минуту и все наши боевые средства. Севский полк еще не подошел, Елецкий еще не успел собраться после дела под Джуранлы и построиться в порядок; отправились отыскивать его и собирать. Между тем на неприятельской стороне происходило какое-то движение: очевидно было, что Сулейман-паша собирался предпринять что-то против нас. Солдаты на нашей батарее стояли при орудиях в боевом порядке – один с банником в руках, два у заряжающего механизма, другие вытянувшись как на параде, ожидая одного мановения, знака, чтобы в ту же секунду открыть огонь по туркам. Но целый долгий час Гурко стоял, не отводя бинокля от глаз и не отдавая никаких приказаний.

      «Пусть бы уж скорее, – думалось невольно, – хоть какое-нибудь решение!» Сердце тревожно замирало и ныло. Солнце же опускалось все ниже и ниже.

      Длинные тени вытянулись по равнине Марицы от холмов и деревьев. То и дело подъезжали казаки с донесениями к Гурко: они гласили, что у стен города идет усиленная работа, партии болгар выведены будто бы из города и под присмотром и понуканием турок роют укрепления вокруг Ески-Загры. Минута за минутой проходила в тревожном ожидании; вот и Елецкий и Севский полки показались наконец в отдалении и стали