Город и пустоши. Ден Ковач

вопрос

      – Здесь, на берегу, с тобой, – Лысый не очень понял, что она имела в виду, – Так, где Бес?

      – Беса больше нет. Когда вернется тот, кто был им, ты все узнаешь. А пока ты пойдешь со мной. Женщина поднялась, одним струящимся движением и протянула руку Лысому.

      – Я не могу встать. С ногой что-то не так, рана загноилась.

      – У тебя была прокушена нога и разорваны связки, уже началось заражение крови, гангрена. Но все это мы сейчас исправим.

      – Ты отведешь меня к лекарю? – Лысый попробовал встать, опираясь на руки и здоровую ногу. Почти удалось. Боль нарастала, и Лысый упал, если бы не помощь женщины в черном. Она подхватила его и удержала.

      – Мы сейчас зайдем в озеро. Ты должен сделать это сам, но я все время буду рядом. Терпи. Если ты этого не сделаешь сегодня, ты умрешь следующей ночью.

      Лысый подумал, что это полная чушь, но умирать не хотелось. И он попробовал идти. Коснулся воды. Женщина входила в воду рядом с ним. По-прежнему улыбаясь своими бледными тонкими губами. Ледяная вода сразу же забрала боль. Так же как забрала его лицо, когда он коснулся своего отражения. Лысый смотрел на свою проводницы, и входил так же как она по пояс, по грудь, по самую шею… Потом он с головой погрузился в воду. Пологий склон уводил его в черную глубину. Вода была прозрачна и безжизненна. Лысый испугался этой нечеловеческой темной пустоты на краю которой стоял. Он не мог вспомнить, было ли когда-нибудь ему так страшно. Он хотел выйти, выбраться, сбежать, но почувствовал руку, коснувшуюся его плеча. Прикосновение сказало ему, что нужно терпеть страх, так же как он вытерпел боль. И Лысый терпел. А потом они вернулись на берег. Ледяная вода стекала с него и бесследно исчезала в мягком черном мхе. Женщина подошла к тому месту, где ночью горел огонь и повела над ним бледной рукой. Пламя вышло из земли и потянулось к ее ладони, словно зверь в поисках ласки.

      Женщина стряхнула с себя мокрый плащ и осталась обнаженной. Она вся была белой. Кожа, волосы – все словно вылеплено из снега. Только черные зрачки глаз, как угольки – внимательные, горячие.

      Лысый стоял и дрожал, когда она подошла к нему и стала снимать его грязную мокрую одежду. Она усадила его к огню, села напротив, скрестив ноги так, что Лысый не мог не смотреть на нее.

      Она была белая и яркая, необыкновенная. У Лысого не было таких слов, какими он бы мог описать ее. Никогда и нигде он не расскажет об этом. Ее белые кожа словно светилась, а вокруг на тысячи шагов стелился черный мох, пропадая в безмятежном зеркале озера. В отдалении тянулись вверх темные стволы деревьев, такие же скученные и невысокие как в пустошах, но пепельно-серые. Словно тонкие изломанные руки тянулись к жгуче-золотому солнцу.

      Лысый чувствовал себя чужим, слабым и грязным в этом черно-золотом мире. Женщина, от которой он не мог отвести глаз, была совсем не похожа на тех, с кем он делил войлок в пустошах. Она была тонкая и хрупкая. И в то же время сильная. Ему очень хотелось дотронуться до ее невозможно белого тела. Талию ее он мог, наверное, обхватить