Город и пустоши. Ден Ковач

как будто много раз такое видел и ничуть не удивлен.

      – Я больше не вернусь в Корпус, сэр.

      – Понимаю. Но надеюсь, ты изменишь свое решение.

      Кэп кивнул и опустил голову, он не собирался объяснять такие очевидные вещи.

      Глава 17. Знакомство с Господином драконом

      «Уважаемая мисс Анабель Шторм, мы соболезнуем Вашей потере. Профессор Шульц очень многое сделал для Города. Мы сохраним память о нем. На последнем заседании Совета он предупредил о своей отставке и предложил Вас в качестве нового Хранителя Башни. В соответствии с уставом Города, Вы также становитесь членом городского Совета с правом голоса. Совет ждет вас на завтрашнем заседании в 10 часов утра, в Ратуше».

      Анабель положила письмо на стол и закрыла лицо руками. Это невозможно. В это невозможно поверить. Профессор Шульц был для нее всем, наставником, другом, примером… После смерти деда он оставался единственным человеком, которого она считала свой семьей. Зачем она была так заносчива с ним последние месяцы? Ведь он был во многом прав, этот маленький старый человек, спасавший животных в ее лаборатории. Он был добр и терпелив с ней. Заслужила ли она такое отношение? Неужели она всерьез считала его отжившим свое, боязливым старик?

      Анабель плакала. Она не плакала уже много лет. Думала, что совсем разучилась. Вчера, когда они с Герхардом приехала к почерневшей и мертвой Башне ее охватило какое-то безразличное оцепенение. Она слушала рассказы очевидцев, смотрела на пустые окна Башни с обугленными рамами и не могла поверить, что все это правда. Герхард увез ее домой и сказал, что обо все позаботится. Чудовищное окончание самого лучшего дня в ее жизни. Слезы душили Анабель. Она не спала этой ночью, ходила из угла в угол. Пыталась читать, потом разбирала старые записи, но ничего не выходило. Когда почтальон бросил письмо в ее почтовый ящик, она услышала и сразу же его распечатала. И вот теперь плакала…

      – Анабель, вы дома, я могу войти? – это голос Герхарда.

      – Нет, – крикнула она сквозь слезы, но он уже вошел. Она слышала его шаги, а потом почувствовала его руку на плече. Ей не хотелось никого видеть. И ей точно не хотелось, чтобы Герхард видел ее такой.

      Он подошел к ней и погладил по голове. Обнял. Анабель, не открывая лица, прижалась к нему. Он был большой, надежный и теплый. Гладил и успокаивал, говорил что-то. Она не слушала слова, слушала только голос. И его спокойный ласковый голос был важнее, чем слова. Она наконец перестала плакать. Только вздрагивала и дрожь эта никак не могла уняться. Большие руки Герхарда обнимали ее. Оказывается, так тепло и уютно, когда тебя обнимают…

      А потом он поцеловал ее. В мокрые от слез глаза. И еще раз и еще. Он целовал ее лицо, губы, руки, которыми она закрывала свое заплаканное лицо. Горячие губы его не останавливались, и Анабель наконец, почувствовала, какой он весь горячий. А ей было холодно…

      Он отнес ее в спальню. Бережно уложил в постель, укрыл одеялом и гладил по голове, пока она не уснула. Она хотела, чтобы он остался насовсем, хотела, чтобы он лег рядом с ней и она бы спряталась