Рваный камень. Виктор Бычков

и по совместительству муж изменщицы.

      Даже не дал по морде. Хотя мог. Имел право. Но не дал. Потому как добрый.

      Зато сам Петька тут же получил пощёчину от законной супруги. И не одну, а целую серию пощёчин.

      – Ненавижу! Ненавижу! – кричала Лена, и била Петьку по щекам. – Я его люблю, люблю! А тебя ненавижу, ненавижу!

      – И ты езжай домой, – Пётр взял жену за плечи, подтолкнул к машине. – Там Светка из школы пришла.

      А сам поехал к другу. К Сашке. Правда, перед этим заехал в посадки, что вдоль дороги, и просидел в машине почти до вечера. Что он чувствовал? Да ничего. Пустоту разве можно чувствовать? Пустота она и есть пустота. Он вроде, как и не жил это время. Вычеркнул из жизни. Впрочем, он и последующие дни не жил, а существовал. И некоторые предыдущие тоже.

      Друзья, как и прежде, встречались каждую пятницу. Всё было по-старому, но и появился новый ритуал. «Разводной», – сам себе определил Сашка.

      Во-первых, Петька запретил другу даже произносить имя Ленки.

      На что Сашка лишь разводил руки, да пожимал плечами.

      Хотя Долгов и сказал-то в сердцах, чисто эмоционально:

      – Сучка, ох, и сучка!

      – Не смей так говорить! Я… я… люблю, понял?!

      Во-вторых, после бани, когда залпом выпивался первый стакан водки, Петька расслаблялся и… плакал! Плакал навзрыд, со всхлипами.

      – Ну, скажи, скажи, зачем она так? – сквозь слёзы и всхлипы спрашивал друга. – А я ведь люблю её, люблю-у-у-у!

      Сашка дотягивался до могучего плеча товарища, с чувством сжимал, и молчал.

      – Вот чтобы ты сделал, Сашок, если бы твоя Танька тебе так как Ленка мне?

      – Чур, меня, чур, – украдкой крестился Сашка. – Не знаю, Петя, не знаю. Уж прости.

      …В эту пятницу всё шло согласно ритуал: банька, первый стакан водки, Петькины слёзы.

      – А ведь они встречаются, как и прежде, Сашка, – пьяно плакал товарищ. – Что, что мне делать? Умом понимаю, что надо уйти, оставить её, но там Светка, – и снова рыдал до всхлипов, до икоты.

      – Не спеши, – на этот раз Сашка решился на совет. – Перебесится и всё вернётся на круги своя.

      – Не могу я, не могу! Уйду!

      – Не торопись. Уйти ты всегда успеешь. Уходя, надо знать, как вернуться обратно, – у Сашки проснулись вдруг философские начала.

      – Ну и? Слишком уж ты мутно говоришь.

      – Есть мудрая китайская поговорка, – Сашка достал последний козырь.

      – А причём тут китайцы?

      – Она гласит, что надо подождать на берегу реки, пока мимо проплывёт труп тигра.

      – Ты на что намекаешь, философ? Ленкин труп? Или того? Предлагаешь убить их, что ли?

      – Дурак ты, Петя. Это образно так говорят китайцы.

      – Поясни!

      – Я же говорю, что Ленка перебесится и вернётся к тебе. У того ведь тоже семья, двое детей. Я узнавал. У Ленки и хахаля её этот, как его? Блудулизм у них, во как. Это болезнь возрастная такая. Она проходит. Ты только жди, не торопись рвать по живому. Светланка у тебя есть.