Шарм. Трейси Вульф

бросает ее на рабочую поверхность, свирепо рычит и направляется ко мне.

      – Что с тобой не так? – вопит она и на сей раз делает это так громко, что я не могу притвориться, будто не слышу ее из-за музыки. Черт. У этой девицы чертовски крепкие голосовые связки.

      – Это же не я, а ты орешь как резаная, – спокойно отвечаю я.

      Я уверен, что она не слышит меня, но вижу, что она злится еще больше. И на этот раз, когда она снова начинает орать, я протягиваю руку и выключаю музыку – так что она вопит в тишине.

      – Неужели тебе обязательно быть таким… – Ее слова эхом отдаются от стен, и она замолкает на полуслове. – Ты это серьезно? – спрашивает она. – Ты наконец выключил эту музыку.

      – Ну, у тебя был такой вид, будто тебе есть что сказать, – отвечаю я, напустив на себя самый невинный вид.

      На мгновение мне кажется, что сейчас Грейс выхватит из моей руки один из топоров и нападет на меня, но в конце концов она только делает глубокий вдох и медленный выдох. А жаль. Я с нетерпением ждал этого развлечения.

      – Где. Мои. «Поп-Тартс»? – спрашивает она, сделав еще один выдох.

      – «Поп-Тартс»? – Я пытаюсь изобразить недоумение, но наверняка меня выдают веселые огоньки в глазах. – Ты говоришь об этих квадратных розовых бисквитах, которые ты постоянно ешь?

      Она вздергивает подбородок:

      – Во-первых, я ем их не постоянно. Когда мы перенеслись сюда, у меня было две коробки. И…

      – А по-моему, у тебя было три коробки, – перебиваю ее я. – А может, и больше.

      – Во-вторых, – продолжает она, но теперь она уже выдавливает из себя слова сквозь стиснутые зубы.

      Что ж, возможно, мне должно было стать стыдно от того, что я так ее рассердил, но сложно чего-то стыдиться, когда ты получаешь такое классное развлечение. А также потому, что я все еще слышу, как она совершенно серьезно предлагает помочь мне стать хорошим человеком.

      – Во-вторых, – повторяет она, когда до нее доходит, что я не очень-то слушаю ее, – это не бисквиты.

      – А, ну да. Как вы, американцы, называете их? – Я щелкаю пальцами, будто я забыл, хотя мы с ней ели печенье всего несколько часов назад. – Ах да, печенье! Вы же называете их печеньем, да?

      Она издает низкое рычание, опасное и первобытное. Это заставляет меня улыбнуться еще шире.

      – А в-третьих, – рычит Грейс. – Держи свои лапы – и все прочие части тела – подальше от моих «Поп-Тартс».

      Это одновременно и предостережение, и угроза, и я вижу, что она убийственно серьезна. Но от этого мне становится еще интереснее ее дразнить.

      И так я и делаю. Подняв бровь, я смотрю на нее с самой беззаботной улыбкой. И спрашиваю:

      – А что, если нет?

      И, сделав шаг назад, жду взрыва.

      Ждать мне приходится недолго.

      Глава 24

      Разделяем комнату с шиком

– Грейс –

      – Ты что, двухлетний ребенок? – спрашиваю его я, потому что кто еще может реагировать на справедливое