Шарм. Трейси Вульф

подмечено, – соглашается он, идя за мной. – Но у меня остался один вопрос.

      Мне уже начинает надоедать эта игра в кошки-мышки. А если честно, то и вообще вся эта хрень. Попытки постоянно на шаг опережать Хадсона – это изматывающее дело, и я не знаю, способна ли я справиться с ним.

      Возможно, именно поэтому я и спрашиваю:

      – И что же это за вопрос? – Я не даю себе труда подумать прежде, чем вопрос срывается с губ.

      Лукавый блеск в его глазах превращается в улыбку, когда он прислоняется к кухонному столу и смотрит на меня сверху вниз с высоты своего неимоверного роста.

      – Если я теперь принадлежу тебе, то что ты намерена со мной делать?

      Тьфу ты. Он расставил ловушку, и я ухитрилась угодить в нее. И теперь у меня вспыхивают щеки, несмотря на мои попытки не реагировать на двусмысленность, заключенную в его словах. Это просто очередной его способ достать меня – как эта громкая музыка и печенье «Поп-Тартс», – но я не доставлю ему такого удовольствия.

      Поэтому, не обращая внимания на жаркую краску, от которой у меня горит лицо, я смотрю Хадсону в глаза и отвечаю:

      – Мне казалось, я все тебе объяснила. Я спилю напильником твои клыки.

      Он усмехается:

      – Это опять твоя стервозность. Должен признать, что эта часть твоей натуры начинает мне нравиться.

      – Может, и так, но, по-моему, вполне очевидно, что я вовсе не желаю тебе нравиться, – огрызаюсь я.

      – Да ладно, я же просто говорю правду. – Он потягивается, и футболка, которую он надел после душа, немного задирается, обнажая на редкость рельефные мускулы на его животе.

      Не то чтобы мне было дело до того, какой у него живот – мускулистый или нет, – но это сложно не заметить, когда он стоит прямо передо мной.

      – Тебе нет нужды стесняться, Грейс, – продолжает он, и, клянусь, когда он откидывается назад, из-под его футболки выглядывает еще больший участок кожи. И в том числе дорожка волос, бегущая от пупка к паху, которая уходит куда-то за низкий пояс его спортивных брюк. – Ведь женщина должна понимать, чего хочет.

      Я упорно не свожу глаз с его лица:

      – Я точно знаю, чего хочу.

      – Да ну? – отзывается он, и в его голосе словно скрывается тайна. – И чего же?

      – Убраться от тебя. – Решив, что сегодня вечером я не голодна, я прохожу мимо него и возвращаюсь к тому самому дивану, на котором спала минувшей ночью.

      Он идет за мной – ну конечно, как же иначе?

      И внезапно я чувствую, что сыта всем этим по горло. Сыта его поведением, его дурацкими подростковыми штучками, сыта тем, что он вечно переигрывает меня. И мне чертовски надоело, что он постоянно на расстоянии трех футов от меня. Здесь куча места – так почему он должен обязательно торчать там же, где и я?

      И, словно для того, чтобы доказать мою правоту, он усаживается на диван и кладет ноги на журнальный столик. Ну все, с меня хватит!

      – Нет! – кричу я.

      Он явно удивлен.

      – Что нет?

      – Вставай!

      Когда