Пропавший в чёрном городе. Александр Вин

опозоришь всю нашу комсомольскую организацию, на весь наш прославленный комбинат тень бросишь!

      – Хорошо, обещаю, что не брошу тень. Так что это за значки такие у тебя лежат?

      Девчонка улыбнулась.

      – Это новые значки для пионеров, их только в прошлом году утвердили, скоро всем уже будут вручать. Вот, смотри, костра на них уже не стало, остались только три языка пламени, которые символизируют дружбу, интернационализм, труд и готовность к защите Родины! А серп и молот такие же, какие и на государственном флаге нашей страны.

      – Дай мне один значок! Очень нужно! Дай!

      Мишка потянулся к столу.

      – Я же уезжаю в далёкие края, а сестрёнку послезавтра принимают в пионеры. Вот ей память обо мне будет!

      – Варюху?! Твою? В пионеры?

      Девчонка всплеснула руками.

      – Она же всегда крохой была, пуговкой, а вот…

      – Дай значок. А то я не сдержусь и с горя буду ругаться в Кёнигсберге на всех людей самыми последними словами!

      – Дурак ты, Мишка! Для твоей сестрёнки я и так бы значок тебе дала, а ты такое тут говоришь…

      – Извини. Действительно, я дурак.

      – Вот, держи значок. Секретарю я скажу, что потеряла один…

      – Спасибо! Я тебя ни за что не подведу, ты очень хорошая…

      Последние апрельские дни в Москве тоже получились очень тёплыми.

      В выходной, вечером, прошёл небольшой дождик, а в понедельник, с самого утра, зелени на улицах сразу стало неожиданно много.

      Варька не могла идти спокойно.

      Хохотала, прыгала, стуча новенькими сандаликами по асфальту, кружилась, размахивая руками.

      Красивое ситцевое платьице, с кружавчиками.

      Весёлые бантики.

      А Мишка шёл строгий, в брюках, в белой рубашке.

      – Давай, завернём на минутку в одно местечко, а? Тут недалеко…

      Варька сразу же замолчала, обеспокоилась.

      – А мы не опоздаем?!

      – Сказал же, что всего на минутку!

      Мишка знал, что за дальним комбинатовским забором есть небольшой ничейный дворик, так, не совсем жилой, проходной, приходилось иногда бегать через него на работу. Дворик был солнечным, тёплым, со всех сторон загороженный заводскими корпусами и какими-то длинными кирпичными стенами. Ветра там никогда не бывало, после зимы в этом дворике, раньше, чем в других местах на их улице, стаивал снег, а летом – в жаркой, душной тишине громко гудели пчёлы, стрекотали в низкой городской траве кузнечики.

      Поэтому там раньше всего распускалась сирень.

      – Вот, держи!

      Мишка спрыгнул с корявой сиреньки, протянул сестрёнке огромный букет, отряхнул брючину, посмотрел на рубашку.

      – Всё чисто? Не испачкался нигде?

      Варька высунулась из букета, улыбнулась.

      – Не, всё хорошо! Спасибо, Мишка!

      – В такой день ты должна быть совсем уж красивой. Так оно и есть! Побежали!

      По пути, на бегу, Варька продолжала громко волноваться.

      – Ужас как страшно! А вдруг я позабуду слова торжественного обещания и меня не примут?!

      – Не