И снег будет падать на крышу. Анна Силкина

без неё плохо. И дома у нас, кажется, всё плохо. Передашь?

      – Передам.

      – Точно?

      – Точно.

      – Спасибо, – Димка грустно улыбнулся. – Слушай, а хочешь, я тебе очень интересную книжку дам? Прям очень! И редкую. Дефицит!

      – Наверно, хочу. А там про что?

      – А там пошли два чувака на Патриаршие, и привязался к ним какой-то странный тип. Давай с ними про смерть разговаривать. И говорит одному: я знаю, как ты умрёшь, тебе голову отрежут! Они его послали, а потом тот, которому предсказали, пошёл по улице и на масле поскользнулся. И как упадёт прям на трамвайные пути! И как трамвай ему голову отрежет!..

      – Ну и вкусы у тебя такое читать! – Сказала я.

      – Нет, ты дальше слушай. Тот чувак, второй, давай вопить: убили, убили! И давай по городу бегать и всем рассказывать, и просить позвать милицию. А все вокруг подумали, что он чокнулся. И посадили его в психушку.

      – Дим! – Я сделала большие глаза. – Я не буду такое читать!

      – Ну смотри. Моё дело предложить. Ну ты правда Насте передашь?

      – Когда это я обещала и не делала?

      – Никогда, – признал Димка. – Сообщи мне, если что-то получится.

      ***

      Во дворе мне встретилась Евдокия Максимовна. Она сидела на скамейке и во все глаза смотрела за Геной, который увлечённо катал вокруг клумбы грузовик с резиновыми зверюшками.

      – Булку с изюмом будете? – Предложила я, присаживаясь рядом.

      – Нет, детка, спасибо. Я смотрю, белобрысый-то этот повадился к нам?..

      – И я только вам могу сказать, почему продолжаю с ним общаться. Но я не знаю, что мне делать дальше. Он не даёт ни одной зацепки. А я не знаю, как проверить, при чём он или ни при чём. А если при чём, то как его наказать?

      Евдокия Максимовна задумчиво пожевала губами.

      – Говоришь, он на столяра учится?

      – Да. В ПТУ.

      – А скажи-ка ты ему, что у меня резной стул сломался. И что я готова дать ему подзаработать.

      – Вы что?! – Ахнула я.

      – А то. Может, он глупый и ещё чего-нибудь украдёт. А я на него в милицию-то и заявлю.

      – А если он на вас с ножом?!

      Евдокия Максимовна заулыбалась, как кошка.

      – А ты меня, детка, не недооценивай. Я в войну, вообще-то, партизанила. Я, вообще-то, четырёх фрицев своими руками заколола.

      ***

      С седьмого класса у нас появляется химия, и как-то сразу становится понятно, что врачом Наташе не быть. Во всех этих формулах она откровенно «плавает». Лёнька берёт её на буксир, но напрасно: она просто не понимает сути предмета, как я не понимаю физкультуру.

      – Минакова, ты неправильно ставишь лыжи! Неправильно держишь палки! Смотри, как надо! Да нет, опять не так! Спину вообще по-другому надо держать! Что мне с тобой делать?! Всё, катись как умеешь, я больше не могу!

      Но если для меня физкультура – мелочи жизни, то для Наташи химия – часть мечты. Первые месяцы она штудирует учебники, потом плачет от бессилия, а к концу учебного года решает, что будет не врачом, а учителем. Биологии или географии,