Развод. После…. Дарья Белова

мне про своего Оскара. Ты счастлива?

      Перекидываю одну ногу на другую и пристально вглядываюсь в, казалось бы, привычный образ. Ищу крошечные изменения, какие-то изъяны, которые дадут мне очередную почву для размышлений.

      – Вполне.

      – А со мной была счастлива? – вдруг задаю вопрос.

      Иногда наше подсознание играет с нами плохую шутку. Как бы ни противился этому вопросу, как бы ни загонял его куда подальше, он все-таки прорвал оборону.

      – К чему все эти вопросы, Максим?

      Она обратилась ко мне полным именем. Это фиаско, брат.

      Оля вроде и осталась прежней. Тот же подход к делу, когда ее что-то задевает, те же мысли. Даже тон, когда она сердится, один в один совпадает с тем, что был ранее. Никаких изменений. Видимых.

      А сейчас…

      Что-то ломается внутри при виде нее такой… новой. Или, правильней будет сказать обновленной. Но новая не всегда означает лучше.

      – Банальное любопытство. Мы же вроде как не чужие люди, – хмыкаю безразлично.

      – Ошибаешься. Чужие.

      Слова как острие копья вонзается куда-то в межбровье и проходит насквозь. Так больно еще не было. Руки стянуты вдоль тела, а хочется крошить всю мебель вокруг.

      Это самое ужасное слово – чужие. Хотя слова сами по себе всегда нейтральны. Все зависит от контекста.

      Так вот ее “чужие” вспарывает живот, заставляя умирать в мучительной агонии.

      – Когда ты мне отдашь остальные папки? – снижаю тон на несколько градусов севернее.

      – Когда получу какие-то гарантии, Кречетов, – сухо отвечает.

      Мы будто на деловую встречу приехали. Бывшие супруги, которые по разные стороны баррикад. Это не может не задевать, честно говоря.

      После развода все, уверен, желают, спокойствия. Развод – то еще мероприятие, которое накручивает нервы на вилку как спагетти.

      Но у меня нет ни хрена спокойствия.

      – Например? Что ты подразумеваешь под гарантиями?

      Ольга прищуривается, зажимает уголок губ, раздумывая над моим вопросом. Ее темная прядь выбилась из хвоста. Всегда такое было. Волосы бывшей жены непослушные и чуть кудрявые. И прядь эта, как пружинка, постоянно подскакивает от любого движения.

      Она наливает себе вина из бутылки. Чуть-чуть. Делает это лишь для демонстрации, потому что, теперь я точно знаю, красное вино ей так и не полюбилось.

      Или полюбилось?

      Кожей чувствую ее мысли, но уже они закрыты для меня.

      Через несколько мучительных минут, наконец, слышу ее ответ:

      – Ты поговоришь со мной как психолог. А у вас, как это правильно будет сказать, не разрешено рассказывать о клиентах кому бы то ни было. Врачебная тайна и все такое.

      – Я не врач.

      С усилием отрываю от бывшей жены замыленный взгляд, встаю и отхожу. Стараюсь переключить свое внимание на том, что мы бывшие, чужие, нас ничего не связывает.

      Не получается.

      Она просит невозможное.

      Голова всмятку уже сварилась от мыслей по поводу Ольги. Хоть и правда на стенку лезь от внутренних