Развод. После…. Дарья Белова

р зияющая дыра, от которой пахнет паленым. Даже дым еще чувствуется в носу и вкус пепла на языке.

      При взгляде на Максима внутри все переворачивается вверх дном, в голове всплывают наша последняя ссора и слова, которые сказали другу на прощание.

      Под ребрами ноет…

      – Ты успел соскучиться? – без приветствий отвечаю.

      Мы поворачиваемся лицом друг к другу. Мир вокруг перестает для меня существовать. Так было всегда, когда он рядом.

      Когда-то Макс был самым близком человеком.

      – Я и правда скучал.

      Одна фраза, и я уношусь в прошлое. Горло стягивает першением, воздух царапает гортань до хрипов.

      Максим Кречетов – мой бывший муж, любовь всей моей жизни и самая сильная боль стоит сейчас рядом со мной. Мы случайно встретились на открытии нового арт-пространства. Как он здесь оказался, не имею ни малейшего понятия.

      С подноса беру высокие “фуэт”, наполненный шампанским, и отпиваю противное пойло. Оно здесь ужасное.

      Откладываю недопитый напиток на стол и чувствую, как удушающая волна поднимается с самого низа тела, выворачивая забытые эмоции и пережеванные чувства на поверхность.

      – Как… как жизнь? – спрашиваю между канапешкой с икрой и глотком все еще ужасного шампанского.

      Мы же взрослые люди. Не могу же я свои обиды демонстрировать так явно и на публику.

      – А ты не гуглила? Обычно обозленные женщины склонны мониторить своих бывших и проклинать их.

      Поджимаю губы, кислая тарталетка растекается во рту с противным вкусом, заставляя шумно сглотнуть вязкий комок.

      Кречетов всегда умел найти точку, надавив на которую исходишься желчью оттого, насколько он прав. Чертов сканер. Всегда таким был.

      – С чего бы мне? Я не настолько мелочна.

      Отворачиваюсь, чтобы не встречаться с бывшим мужем взглядом. Раньше меня коротило как старый оголенный провод от секундного взгляда в его глаза.

      – Дела хорошо. Мы открыли еще один филиал, моя команда занимается благотворительностью, вот недавно запустили горячую линию психологической поддержки.

      – Молодец.

      – А ты?

      А я…

      А я иногда вспоминаю нас. Мы же с института вместе.

      Макс учился на последнем курсе, я всего лишь первокурсница. В столовой оступилась и пролила какую-то жижу, именуемую супом, на белую рубашку Кречетова.

      Я всегда была неловкой, а когда волнуюсь, моя неуклюжесть достигает сотого левела. Тогда еще будущего мужа я приметила сразу. У меня дыхание сбилось, а тело окаменело. Прям как в мультиках показывают. Вот и разволновалась.

      А Макс… он всегда был аккуратным, чистоплотным, до жути педантичным. До колик, до зубного скрежета, до выжженных пучков нервов.

      Вот и представьте огромное коричневое пятно на идеальной, кипельно-белой рубашке Кречетова.

      – У меня тоже все хорошо.

      – Все-таки мы молодцы, что развелись.

      – Ты прав. У меня жизнь новыми красками заиграла. И… вообще все супер. Да!

      Макс хмыкает грустно, но улыбается. Черт. И правда улыбается, словно у него действительно все хорошо. Он счастлив.

      Он свободен. От меня.

      – Вот ты где!

      Симпатичная девушка, которая по-хозяйски берет под руку моего бывшего мужа и обворожительно улыбается, появляется словно из ниоткуда.

      Мне хочется провалиться. Наблюдать за жизнью бывшего через соцсети это одно, но видеть воочию, какими глазами он смотрит на эту… А потом обводит чуть поплывшим взглядом ее смачное декольте, это совсем другое.

      С меня словно кожу содрали неровными клочками и из пульверизатора уксусом обрызгали.

      Господи, я же взрослая, самодостаточная женщина. Почему я так остро реагирую на того, кто так потоптался по моим чувствам в прошлом? В прошлом, блин!

      – Это Настя, моя…

      – Девушка, – заканчивает брюнетка.

      Коротко киваю, отворачиваюсь. Залпом выпиваю невкусное шампанское и, не прощаясь, убегаю.

      Всегда было сложно прятать свои чувства, особенно когда их крючком вынимают из нутра.

      Кречетов же наоборот. У него нет чувств. Холодный, неприступный, уверенный в себе сноб.

      Забегаю в туалет и тут же бросаюсь к зеркалу. В отражении снова боль и разочарование. В глазах своих вижу все эти оттенки.

      Я уже не плачу. Совсем. Два года прошло с последней слезы. Словно разучилась, напрочь лишилась этой функции, мои слезные железы забетонировали.

      – У меня правда все хорошо. Я замуж выхожу, – говорю своему отражению, – за хорошего человека. Его Оскар зовут. И он лучше, чем ты.

      И брызгаю водой по стеклу.

      Телефонный звонок эхом проносится по светлому кафелю. Делаю длинный выдох и беру трубку.

      – Оля, а ты где?

      Рисую на лице улыбку. Она всегда чувствуется