Все сложно. Тара Девитт

а что ты делаешь, чтобы он у тебя появился?

      – Пока ничего особенного. С тех пор как мы подписали документы, прошло всего две недели, но… Ах, да ладно тебе, Майер! Разве обязательно применять логику, когда занимаешься ерундой?

      Он смеется – низко, сочно, раскатисто.

      – Может, и необязательно, но у меня есть логичное решение, которое имеет смысл попробовать.

      – И какое же?

      – Убить двух зайцев. – Не переставая брать товары с полок и класть их обратно, Майер объясняет: – В качестве репетиции наших фиктивных отношений мы могли бы действительно планировать и делать что-нибудь вместе. Такое, чего раньше не делали. Все это, конечно, будет довольно нелепо…

      – Ты имеешь в виду, не для камер, а просто так?

      – Да. По-моему, чем репетировать какие-то постановочные сцены, лучше на самом деле проводить некоторое время вдвоем. Но не в привычном формате. То есть встречи не должны быть связаны с Хейзл или с работой, не должны происходить у тебя или у меня дома. Надо выйти из зоны комфорта. Это нас отвлечет, и тогда наши тренировки, я надеюсь, пойдут легче.

      – Ага, – говорю я, шумно дыша.

      Женись на мне, раз уж на то пошло. Давай я что-нибудь для тебя испеку, а ты придумай мне ласковое прозвище. Когда ты напряжен, я буду массировать твои большие ладони.

      Майер опять смеется:

      – Оказывается, в маске гоблина ты куда сговорчивее, чем обычно.

      – Рада, что ты доволен, потому что я в ней, похоже, надолго. Она запуталась у меня в волосах, – говорю я, безуспешно пытаясь высвободиться.

      – Давай помогу.

      – Попробуй.

      Я поворачиваюсь к нему спиной и осторожно пячусь, пока мои лопатки не начинают ощущать тепло.

      – Ой, да у тебя тут колтун…

      Затаив дыхание, я чувствую, как он запускает пальцы мне в волосы и осторожно разделяет их. При этом он задевает у меня на шее какую-то точку, которая тут же приятно холодеет, будто прося нового прикосновения.

      – Погоди… Сейчас я просто оторву эту штуковину.

      Майер обходит меня, коснувшись моего уха бородой, и перегрызает шнурок маски.

      – Ну вот, ты свободна, – тихо говорит он.

      Его губы всего в нескольких дюймах от моего лица. Я могла бы повернуться к нему и провести дорожку по столбу его шеи: сверху вниз – поцелуями, а потом снизу вверх – языком. Могла бы обнять его и медленно, с нажимом, спуститься ладонью к тому карману джинсов, под которым скрывается задница не хуже, чем у Капитана Америка.

      При вдохе он касается грудью моего плеча. Скосив глаза, я вижу: он тоже скользнул взглядом вниз по моей спине. Брови, как всегда, нахмурены. А губы почти что слишком красивые для мужчины.