Преступная гардеробщица. Янга Акулова

лень их спрашивали – вы брат и сестра? Да только… и он уехал тоже. Потом как-то пришла по почте открытка с видом города Бостона. И всё. Одно обнищание накладывалось на другое, в результате – вакуум во всём. А подруги? Ну что подруги. У них у каждой своё – мужья, дети, своих забот…

      Дневной отрезок часов в театре, ночной – в больнице. Дом Надежды, то бишь подёрнутая пыльной завесой однокомнатная, в прошлом жилая, клеть, существовал где-то сам по себе, почти не видя ее. Кухонное полотенце зачем-то висело на крючке в кухне. На какое-то «восьмомарто» его простодушно преподнесли коллеги, закрепляя тем самым за Надей статус нормального, как все, человека, которому без кухонного полотенца – никак. «А вот живу ведь. А оно там. Обманутое, не по своей воле отлучённое от своего предназначения».

      Между утренними и вечерними спектаклями были интервалы. Можно было побыть дома часа два – это если сгонять на метро плюс автобусе. Метро построили для того, чтобы обрубить все прежние длинные маршруты по земле, так что без пересадки – никак. Грубый подсчет говорил, что если каждый день столько выкладывать на дорогу – вряд ли имело смысл суетиться с устройством на эту работу.

      На утренних спектаклях особенно мучительно брал в свои оковы сон – не сбросишь. Анюта посвятила коллегу в таинства засыпания буквально на ходу, да так, чтобы ни один из ястребов администрации не просёк. Пока шёл спектакль, разрешалось сидеть – нацепи на нос очки – и спи себе.

      Впрочем, не знала Надя, только ли хронический недосып был причиной валящего с ног, как слон, сна во время смены. Раньше она, бывало, любила после напряжённой работы вечерами окунаться в сон. И он не был отключкой на все сто. Скорее, переходом, путешествием, погружением. В нём без всяких специальных ухищрений, как бы нечаянно, можно было нащупать подсказку к решению задачи, которая мучительно не разрешалась во время несна. Теперь же хотелось отключиться, так отключиться – напрочь. Исчезнуть, выпасть из действительности, в которой было теперь так мало того… ради чего стоило в неё возвращаться. Не спать – пыточный эксперимент над собой.

      Так или иначе, поначалу фокус с очками удавался. Пока не заложили подружки, приближенные к административно-хозяйственной элите.

      Главная наставница тоже не всегда была на высоте по части приспособленности к жизни настолько, что подопечная терялась. Пришла как-то Анна на работу совсем больная на вид, явно с температурой. Хрипло-простуженно доложила:

      — Вчера днём вырвалась в кои-то веки домой на часок, кх-кх-кхе…

      — Ты что-то совсем… Я как раз собиралась чайку поставить. Ну, и?!

      — Что ну и? Нет там никого, вот тебе и ну…

      «Домой? Она? Да ведь нет у нее никакого дома! Есть только этот кусок гардероба с чужими шубами и пальто, да списанная тумбочка со списанным барахлом».

      — Ну, нет никого. И что?

      – Что, что? Так и не попала никуда. Ключа-то у меня нет.

      – Как нет ключа?

      – И ведь всегда кто-то