Сережа. Вера Панова

и Коростелев словно забыл, зачем они сюда пришли: он тоже перешел к дядькам, и все они стояли неподвижно, глядя перед собой, не думая о Сереже и его трепетном ожидании… Сережа не выдержал и потянул Коростелева за пиджак. Коростелев очнулся и сказал, вздохнув:

      – Великолепная пластинка!

      – Он нам даст велисапед? – звонко спросил Сережа.

      – Варя! – крикнул старичок.

      Очевидно, от Вари зависело – будет у Сережи велосипед или не будет. И Варя пришла наконец, она вошла через низенькую дверку за стойкой, между полками, в руке у Вари был бублик, она жевала, и старичок велел ей принести из кладовой двухколесный велосипед. «Для молодого человека», – сказал он. Сереже понравилось, что его так назвали.

      Кладовая помещалась, несомненно, за тридевять земель, в тридесятом царстве, потому что Вари не было целую вечность. Пока она пропадала, тот дядька успел купить гармонь, а Коростелев купил патефон. Это ящик, в него вставляют круглую черную пластинку, она крутится и играет – веселое или грустное, какого захочется; этот-то ящик и играл на стойке. И много пластинок в бумажных мешках купил Коростелев, и две коробки каких-то иголок.

      – Это для мамы, – сказал он Сереже. – Мы ей принесем подарок.

      Дядьки со вниманием смотрели, как старичок заворачивает покупки. А тут явилась из тридесятого царства Варя и принесла велосипед. Настоящий велосипед со спицами, звонком, рулем, педалями, кожаным седлом и маленьким красным фонариком! И даже у него был сзади номер на железной дощечке – черные цифры на желтой дощечке!

      – Вы будете иметь вещь, – сказал старичок. – Крутите руль. Звоните в звонок. Жмите педали. Жмите, чего вы на них смотрите! Ну? Это вещь, а не что-нибудь. Вы будете каждый день говорить мне спасибо.

      Коростелев добросовестно крутил руль, звонил в звонок и давил на педали, а Сережа смотрел почти с испугом, приоткрыв рот, коротко дыша, едва веря, что все эти сокровища будут принадлежать ему.

      Домой он ехал на велосипеде. То есть – сидел на кожаном седле, чувствуя его приятную упругость, держался неуверенными руками за руль и пытался овладеть ускользающими, непослушными педалями. Коростелев, согнувшись в три погибели, катил велосипед, не давая ему упасть. Красный и запыхавшийся, он довез таким образом Сережу до калитки и прислонил к лавочке.

      – Теперь сам учись, – сказал он. – Запарил ты меня, брат, совсем.

      И ушел в дом. А к Сереже подошли Женька, Лида и Шурик.

      – Я уже немножко научился! – сказал им Сережа. – Отойдите, а то я вас задавлю!

      Он попробовал отъехать от лавочки и свалился.

      – Фу ты! – сказал он, выбираясь из-под велосипеда и смеясь, чтобы показать, что ничего особенного не случилось. – Не туда крутнул руль. Очень трудно попадать на педали.

      – Ты разуйся, – посоветовал Женька. – Босиком лучше – пальцами цепляться можно. Дай-ка я попробую. А ну, подержите. – Он взобрался на сиденье. – Держите крепче.

      Но хотя его держали трое, он тоже свалился, а с ним за компанию Сережа, державший усерднее всех.

      – Теперь