Сережа. Вера Панова

к семафору, а Женька додумался.

      Из Сережиного пластилина Женька лепит человечков и зверей – ничего, похоже. Сережина мама увидела и купила ему тоже пластилин. Но тетка раскричалась, что не разрешит Женьке заниматься глупостями, и выбросила пластилин в уборную.

      От Васьки Женька научился курить. Папирос купить ему не на что, он курит Васькины, и когда найдет окурок на улице, то поднимает и курит. Сережа, жалея Женьку, тоже подбирает с земли окурки и отдает ему.

      Перед младшими Женька не задается, как Васька, – охотно играет с ними во что угодно: в войну так в войну, в милиционеров так в милиционеров, в лото так в лото. Но, как старший, он хочет быть генералом или начальником милиции. А когда играют в лото с картинками и он выигрывает, он рад, а если не выигрывает, то обижается.

      Лицо у него доброе, с большими губами, большие уши торчат, а на шее сзади косички, потому что стрижется он редко.

      Как-то пошли Васька с Женькой в рощу и Сережу взяли. В роще разожгли костер, чтобы испечь картошку. Они с собой принесли картошек, соли и зеленого луку. Костер горел вяло, дымя горьким дымом. Васька сказал Женьке:

      – Поговорим про твое будущее.

      Женька сидел, подняв колени к подбородку и охватив их, узкие штаны его вздернулись, открывая тощие ноги. Не отрываясь глядел он на плотные дымовые струйки, сизые и желтые, вытекающие из костра.

      – Школу, как ни думай, кончать придется, – продолжал Васька таким тоном, словно он был круглый отличник и старше Женьки по крайней мере на пять классов. – Без образования – кому ты нужен?

      – Это-то ясно, – согласился Женька. – Без образования я никому не нужен.

      Он взял ветку и разгреб костер, чтобы тот горел веселей. Сырые сучья шипели, из них текла слюна, разгоралось медленно. Вокруг полянки, на которой сидели ребята, пышно росли береза, осина и ольха. В играх ребята воображали эти заросли дремучим лесом. Весной там много ландышей, а летом много комаров. Сейчас комары отступили, потревоженные дымом, но отдельные храбрецы и сквозь дым налетали и кусались, и тогда ребята звонко шлепали себя по ногам и щекам.

      – А тетку поставь на место, и все, – посоветовал Васька.

      – Попробуй! – возразил Женька. – Попробуй, поставь ее на место!

      – Или не обращай внимания.

      – Да я и не обращаю. Просто она мне надоела. Просто, ты же видишь, – в печенки въелась.

      – А Люська ничего?

      – Люська ничего. Люська – что, она замуж устроится.

      – За кого?

      – Ну, за кого-нибудь. У нее план – за офицера, да тут офицеров нету. Она, может быть, поедет куда-нибудь, где есть офицеры.

      Костер разгорелся: огонь одолел влагу и охватил груду сучьев и листвы, прыгая озорными острыми язычками. Что-то в нем выстрелило, как из пистолета. Дыма больше не было.

      – Сбегай, – велел Васька Сереже, – поищи сухого – подбросить.

      Сережа побежал исполнять поручение. Когда он вернулся, говорил Женька, а Васька слушал со вниманием и деловито.

      – Как бог буду жить! – говорил Женька. –