Сережа. Вера Панова

утро с коростелевым. – В гостях

      Загремело железо во дворе. Сережа посмотрел в калитку: это Коростелев снимал болты и отворял ставни. Он был в полосатой рубашке и голубом галстуке, мокрые волосы гладко зачесаны. Он отворил ставни, а мама изнутри толкнула створки окна, они распахнулись, и мама что-то сказала Коростелеву. Он ответил ей, облокотясь на подоконник. Она протянула руки и сжала его лицо в ладонях. Они не замечали, что с улицы смотрят ребята.

      Сережа вошел во двор и сказал:

      – Коростелев! Мне нужно лопату.

      – Лопату?.. – переспросил Коростелев.

      – И вообще все, – сказал Сережа.

      – Войди, – сказала мама, – и возьми, что тебе надо.

      В маминой комнате стоял непривычный запах – табака и чужого дыханья. Чужие вещи валялись тут и там: одежда, щетка, папиросные коробки на столе… Мама расплетала косу. Когда она расплетает свои длинные косы, бесчисленные каштановые змейки закрывают ее ниже пояса; а потом она их расчесывает, пока они не распрямятся и не станут похожи на летний ливень… Из-за каштановых змеек мама сказала:

      – С добрым утром, Сереженька.

      Он не ответил, занятый видом коробок. Они были пленительны своей новизной и одинаковостью. Он взял одну, она была заклеена, не открывалась.

      – Положи на место, – сказала мама, видевшая все в зеркале. – Ты ведь пришел за игрушками?

      Кубик лежал за комодом. Сережа, присев на корточки, видел его, но достать не мог: рука не дотягивалась.

      – Что ты там пыхтишь? – спросила мама.

      – Мне никак, – ответил Сережа.

      Вошел Коростелев. Сережа спросил его:

      – Ты мне потом отдашь эти коробки?

      (Он знал, что взрослые отдают детям коробки тогда, когда то, что в коробках, уже выкурено или съедено.)

      – Вот тебе в порядке аванса, – сказал Коростелев.

      И подарил Сереже одну коробку, выложив из нее папиросы. Мама попросила:

      – Помоги ему. У него что-то завалилось за комод.

      Коростелев ухватил комод своими большими руками – старый комод заскрипел, подвинулся, и Сережа без труда достал кубик.

      – Здо`рово! – сказал он, с одобрением посмотрев вверх на Коростелева.

      И ушел, прижимая к груди коробку, кубик и еще столько игрушек, сколько смог захватить. Он снес их в комнату тети Паши и свалил на пол, между своей кроватью и шкафом.

      – Ты забыл лопату, – сказала мама. – Так срочно она была тебе нужна, а ее-то ты и забыл.

      Сережа молча взял лопату и отправился во двор. Ему уже расхотелось копать, он только что задумал переложить свои фантики – бумажки от конфет – в новую коробку, но было неудобно не покопать хоть немножко, когда мама так сказала.

      Под яблоней земля рыхлая и легче поддается. Копая, он старался забирать поглубже – на полную лопату. Это была работа не за страх, а за совесть, он кряхтел от усилий, мускулы напрягались на его руках и на голой узенькой спине, золотистой от загара. Коростелев стоял на террасе, курил и смотрел на него.

      Явилась Лида с Виктором на руках и сказала:

      – Давай цветов