Хозяйка мертвой избушки. Алексей Кудесин

рот и вжался в бок печи. Алёнка будто не слышала.

      – Теперь я знаю, что делать, – сообщила она Костяше и рассмеялась. – Не надо ничего выдумывать. Стану делать то, в чем всегда была сильна. Стану помогать тем, кто нуждается. Вот как Бобрик.

      – З-з-з-з!

      – Бобрик?

      Аленка оглянулась, да так и застыла.

      – А-а-а! А ну отдай табурет!

      Пока она отвлеклась, Бобрик слез с табурета, взял его в лапы и…

      Алёнка ухватила за ножку и попыталась выдернуть табурет из пасти бобренка. Та подалась непривычно легко. Девица обрадовалась и вдруг увидела, что держит в руке одну обгрызеную ножку. Бобрик хитро блестел глазами посреди кучки опилок и стружки.

      – Это и правда проблема…

      Она задумчиво глянула на кота.

      – Кощей. Откуда взялся Кощей? – бормотал тот, пугливо втягивая голову. Алёнка будто не заметила его новой озабоченности, занятая поиском…

      – Есть! Придумала. Пусть хоть раз послужит доброму делу… Держи!

      Она сунула Бобрика коту и кинулась в угол за печку.

      – Так! Как Яга я не умею… – она ухватилась и навалилась всем телом. Изба поняла, что она хочет, и склонила пол, чтобы Алёнке было легче. – Спасибо, Чудышко.

      Из-за печи общими усилиями выдвинулся котел, в котором Алёнка едва не сварилась. Сейчас он был пуст, даже успел уже высохнуть.

      – Давай сюда.

      Алёнка забрала бобренка и аккуратно посадила в котел. Тот задергал лапками, пытаясь выбраться, но борта были высокие и гладкие. Он каждый раз скатывался назад. Бобрик заскулил и поглядел на девицу.

      – Это твой новый дом. Будешь здесь жить, а мы станем кидать тебе травы для подстилки, водицу для питья и деревяшки для, гм, для радости.

      Она бросила бобренку ножку от табурета. Бобренок подобрался, потом напрыгнул на нее, как катенок, играющий с клубком.

      – По моему он счастлив, – сказал кот. – Кинь ему туда вон то старое одеяло и полено с мечи, которое Яга использовала вместо подушки…

      Алёнка так и сделала, удивленно поглядывая на кота. Чего это он вдруг так проникся заботой о бобренке. Раньше кроме живота его ничего не вооновало.

      – И расскажи мне, наконец, отчего ты поминаешь Кощея так, будто знакома с ним лично! – яростно закончил Котофей.

      Алёнка убедилась, что бобренок пока не требует внимания и села рассказывать.

      Кот слушал вытаращив глаза и вздыбив шерсть. Когда услышал о портрете на стене, выгнул спину и поднял хвост.

      – Убрать! Выбросить! Долой из избы…

      Он вдруг замолчал и повернул голову к Вратам Мудрости. За мгновение до того это же сделала Алёнка.

      – Ты думаешь о том же, о чем я? – спросила она.

      – Точно, – кивнул кот.

      Пыхтя и толкаясь они бросились к картине и попытались ее снять. Вскоре Алёнка поняла, что старается в одиночестве. Кот отступил к печи, и кажется даже не смотрел на картину.

      – Кот? Ты чего? – повернулась к нему Алёнка.

      – А чего я? – смутился тот. – Кощей весомый и картина его весомая. Не нам ее сымать.

      – Да. – Алёнка с сожалением