Хозяйка мертвой избушки. Алексей Кудесин

же я его верну? У него и дома нет. Разрушен лосем. И родня… – она прижала ладошкой ущки бобренка и перешла на шопот, – не выжила. Не можем же мы его прогнать.

      Изба замотала крыльцом, деревья позади нее трещали и прогибались.

      – Чудышко! Мы что-нибудь придумаем. Бобрик не причинит тебе вреда. Вон гляди, кот уже что-то думает.

      Кот дергал усами, шевелил кожей на лбу. Глаза бегали из стороны в сторону.

      – М-м-м. Мэ-э…

      Все притихли, ожидая результата дум Котофея. Тот вдруг просиял и вскинул лапу.

      – Чую запах! Наши щи, небосу уже остыли. Сунем их в печь, разогреем и как наедимся! – он осекся, наткнувшись глазами на посуровевшее личико девицы. – А если учесть, что бобры не едят щи – я не против, чтобы он остался.

      Алёнка только рукой махнула. Кто о чем, а кот о еде. Изба набычила крышу, девица подступила к ней с ласковыми речами:

      – Избушка! Ну избушечка! Ну пожа-алуйста.

      Чудышко отодвинулась и вновь помотала крыльцом. Но уже не так уверенно. Алёнка чувствовала, что еще немного и ей удастся убедить…

      – Чего ты ее уговариваешь? Прикажи, всего делов-то, – ляпнул кот и полез на крыльцо. Для него вопрос был решенным.

      – И что, она правда подчинится всем моим приказам? – Алёнка, расширила глаза и перевела взгляд на Чудышку. Та вдруг поникла и как-то скособенилась.

      – Конечно, ты же хозяйка… – кот исчез в горнице. Изба стояла опустив ставни, крыльцо и конек.

      Алёнка медленно посадила бобренка в траву.

      – Посиди тут, малыш, – и ступила к огромной ноге избушки. Вытянув к кронам дерева растопыренную ладошку, девица приложила ее к груди, а потом прижала к шершавой коже ноги.

      – Чудышко. Что бы они там не говорили, кощеи эти, коты и прочие… чудики.

      – Я все слышал! – донесся из приоткрытой двери голос кота. – Костяша, оцени наглость.

      Алёнка лишь бровью дернула и торжественно продолжала:

      – Мы с тобой друзья и все решаем вместе.

      Ладонью почувствовала, как дрогнула изба. Ставни ее недоверчиво распахнулись. Мелодия звучала едва слышная и очень нежная. Хотя чуялась в ней и капля недоверия…

      – Только вот… – Алёнка села в траву рядом с бобренком. – Я не могу его бросить. Натура у меря такая. Всем готова помочь. Ничего не могу с собой поделать. Поэтому, может останемся пока тут? Поищем других бобров…

      – Изба не может долго стоять на месте, – пробубнил сверху кот. – Мы и так застряли здесь почти на день. Ты как хозяйка должна указать новое место следования…

      Изба повернула ставни к бобренку, потом чуть сдвинула на Алёнку. Туда и обратно, туда, и обратно. Потом невидимые флейты сыграли, будто выдохнули. Деревяная ступенька крыльца осторожно склонилась прямо перед мордочкой Бобрика.

      – Чудышко… – глаза Алёнки наполнились слезами. – Обещаю, я стану за ним приглядывать. Он не причинит вреда.

      Она цапнула Бобрика за шкирку и дернула подальше от ступеньки, к которой он уже примерялся своими длинными з-з-зубами. Крыльцо дрогнуло, но осталось на месте.

      – Спасибо. Все будет