Поэма о скрытом смысле. Шестой дафтар. Джалал ад-Дин Руми

обратно],

      как пылинки в воздухе, безвольно.

      Если я забываю то время и состояние, [бодрствуя,]

      то вспоминаю о них во сне, перемещаясь [в духовный мир],

      убегаю от четырёх гвоздей [этого мира с] четырьмя ветвями,

      выпрыгивая на [просторное] пастбище души со своей [физической] лежанки[32].

      Молоко тех дней прошедших своих

      я вкушаю от сна-кормилицы, о Вечносущий.

      Весь мир [людей] от (свободы) выбора и быти своей

      сбегает в голове опьянённой [= бессознательной] своей.

      225 Чтобы на миг от рассудительности освободиться,

      они позорят вином и игрой на свирели себя.

      Все знают, что это бытие – ловушка,

      что произвольные мысли и память – ад.

      Они бегут от самости к отсутствию самости

      или в опьянении, или в каком-то занятии, о вставший на верный путь.

      Душу из состояния небытия Ты вытаскиваешь,

      потому что без руководства она оказалась в бессознательности.

      Нельзя ни джиннам, ни людям

      проникнуть сквозь тюрьму пространств времён.

      230 Нет проникновения, кроме как с помощью Султана путеводного[33],

      через полости Высших сфер.

      Нет Руководства, кроме как с помощью Султана, хранящего

      от стражей падающих метеоров дух праведника[34].

      Ни у кого, пока он не избудется,

      нет доступа в Палату (Божьего) Величия.

      Что представляет собой вознесение к Небосводу? – Небытие.

      Для любящих [Бога] путь и религия – это небытие.

      Тулуп из шкур да сандалии стали от мольбы

      на Пути любви михрабом [= молитвенной нишей] Айаза[35].

      235 Хотя был он самим шахом [Махмудом] любим,

      но внешне и внутренне – изящен и мил:

      [ибо] он был лишён высокомерия, лицемерия и злобы,

      [а] красоте шаха лицо его было зеркалом —

      раз от [самоутверждения] своего бытия он отдалился,

      то финал его занятия похвальным оказался.

      Оттого всё более сильной была стойкость Айаза,

      что из-за страха перед высокомерием он прибегал к предосторожностям.

      Он, став учтивым/исправившись, собрался и

      высокомерие вместе со своим «я» (нафс) обезглавил (букв.: ударил по шее).

      240 То ли в целях обучения практиковал он свои хитрости,

      то ли ради какой-то премудрости, без всякой боязни.

      Или же смотреть на свои сыромятные сандалии нравилось ему потому,

      что от бриза небытия бытие является заслоном,

      чтобы открыть дахму[36], покоящуюся на небытии,

      чтобы почувствовать (букв.: обрести) тот бриз живости и жизни.

      Владения, деньги и атлáсы этого этапа [путников]

      для души с лёгкой поступью – некая цепь.

      Златую цепь увидев и обольстившись,

      осталась в отверстии колодца душа [вдали] от равнины.

      245 По форме своей он [= колодец/этот мир] – рай, по смыслу – ад,

      он – некая эфа, полная яда, но с видом розовощёкой [красавицы].

      Хотя

32

Мунах (مناخ) – букв.: ‘место, где верблюд опускается на колени для отдыха’.

33

Аллюзия на айат: «О сонм джиннов и людей! Если можете проникнуть за пределы небес и земли, то пройдите! Не проникнете вы, иначе как с [Божьей] властью» [Коран, 55: 33].

34

Аллюзия на айат: «И мы коснулись неба и нашли, что оно наполнено стражами могучими и светочами» [Коран, 72: 8].

35

Айаз/Аййаз (اياز) – любимый раб султана Махмуда Газнави (999–1030). О нём см.: [Дафтар 4, примеч. к б. 887; Дафтар 5, б. 1857 и далее]; см. также б. 385 и далее.

36

Дахма (دخمه) – погребальное сооружение зороастрийцев. О ней см.: [Дафтар 1, примеч. к б. 1928]. Здесь иносказательно под дахмой имеется в виду могила для духа, то есть тело.