Кира. Петр Альшевский

мясо порезала,

      поклевала,

      с коньяком разобралась я быстрее,

      темноватую жидкость в бокале

      бесцельными покачиваниями не мучила.

      Коньяка вам еще заказать? —

      математик, проявляя заботу,

      тихо-тихо спросил.

      Святые угодники, неужели деликатность

      его понизить голос заставила – женщина пьет,

      и кричать об этом недопустимо,

      крикнул – и из приличного общества вон,

      родители моего математика не на заводе,

      мне кажется, по лимиту пахали,

      благородное родство не от переливания

      после бытовухи у него, я считаю,

      в крови.

      Выспрашивать о родителях час пока не настал,

      я и он – нас двое

      и я рада, что двое,

      сейчас, о какая печаль,

      я окажусь в одиночестве.

      Он не курит, я курю, не возрастай для меня

      его приковывающая меня

      привлекательность,

      я бы покурила пораньше,

      в безоблачном блаженстве

      мною пущен дымок.

      У нас свидание,

      никакое не конспиративное собрание нудных

      большевиков,

      о сексе я думаю неизменно,

      секс с математиком, сколь бы кислым он ни был,

      к гнусному настроению меня не приведет,

      я постараюсь

      и следующий заход у вас выйдет получше,

      а завтра,

      послезавтра,

      да мы Богарта с Лорен Бэколл

      затмим!

      Богарт бухал по-черному,

      пример, по здравому размышлению,

      я неудачный,

      в камуфляжной форме

      я моего математика не представляю.

      Неправда, представила я его,

      он заброшен в тыл правительственных войск

      Никарагуа,

      спасает от изнасилования крестьянок и коз,

      он мой математик,

      мой герой,

      забылась я, женщина, палец

      дотлевшим окурком

      до грубого междометия обожгла,

      не сказать, что протрезвилась,

      но возвратилась я к математику

      без иллюзий,

      способным на безумные по храбрости

      поступки он являться для меня перестал,

      а какие сигареты вы курите? —

      спросил он у меня совершенно обыденно.

      Несущественно, ему я сказала,

      табак в них набит, и спасибо полям за табак.

      Рыбные котлеты вашим запросам ответили,

      подходящего измельчения фарш?

      Он про котлеты расплывчато,

      про рельеф аналитической функции

      безотносительно них, кажется, пробурчал,

      в узкопрофильную тематику

      он все-таки скатывается,

      между терминами

      наподобие «линейности» или «октониона»

      появляется пьяный мат,

      закругляться с моим математиком

      мне по ощущениям следует.

      Мы созвонимся,

      на той неделе увидимся,

      за доставленное огорчение ты простишь меня,

      я тебя,

      скорость