Туда, где кончается Лес. Лада Монк

морских чудовищ или топорами моряков,

      Обвязанные остатками рыбачьих сетей, из которых морским девам всегда удавалось сбежать с боем или без боя.

      У них были хребты акул, челюсти пираний и зигзагообразные когти,

      Которые крепко вонзались в дерево и пробку,

      Точно дорогой штопор.

      Они кружились в волнах, пытаясь поднять с родного дна водоворот,

      Выламывали доски корабля

      И пели так,

      Что многие мужчины рвали на себе волосы, кричали и с безумным воем бросались с палубы в бездонную воду.

      Я бы и сам, наверное, в бездну бросился,

      Если бы мне от выкриков принцесс, баронесс и герцогинь не заложило уши.

      Кренился корабль, мачтами касаясь волн,

      И синие просторы казались монстром, на брюхе которого мое судно покоилось,

      А белая пена – саблезубыми челюстями.

      Под водой засветились миллионы приближавшихся огоньков,

      Будто воронка, пытавшаяся поглотить мой корабль,

      Заставила подняться к поверхности все упавшие с неба и угодившие в океан звезды.

      Сначала я принял их за отражения упавших свечей,

      Зачинавших пожар на палубе,

      Но потом узрел, что это горящие прутья на головах глубоководных рыб.

      Сирены с хвостами электрических угрей,

      Флуоресцентными волосами, в которых пробегали искры и молнии,

      И светящимися углублениями в телах

      Поднимались к морской глади и раскрывали объятия смерти, тянули руки ко мне и моим гостям.

      Столы, мачты, лестницы, мундиры, парики и платья горели!

      Всех охватила безрассудная паника! Проваливавшаяся деревянная палуба стала эшафотом!

      Тех, кто скатывался по коврам и настилам в воду,

      Забирали водовороты

      И жалили прозрачные голубые женщины со стрекательными нитями и щупальцами медуз.

      Под их кожей видны были все будто из тончайшего стекла сделанные кости, органы и серебристые нервы,

      Тонкие струны,

      Что вели к невесомому расправленному водой мягкому скользкому парусу и щупальцам.

      О, эти создания были невероятно красивы!

      Медуз рождает полип,

      Как цветок физалиса – дриад,

      И эти аморфные создания мне всегда казались прекрасными нимфами,

      Морскими феями.

      Но прекрасные создания вдруг оказались такими смертоносными!

      Сколько за чарующей оболочкой порой бурлящей ненависти, душераздирающих криков и яда!

      Они волокли на концах своих щупалец смерть,

      Они несли смерть!

      Женщина с телом осьминога

      Обвила руки моей невесты и потащила ее к воде.

      Ланц дал мне свою саблю, и я рубил многочисленные щупальца девы-спрута,

      Теряя рассудок от женских криков разной тональности.

      Но потом сирены заголосили громче прежнего,

      И из вызванной ими воронки показался гигантский кракен.

      Задрожал океан под его могучим телом!

      Клянусь, на другом