Пока есть просекко, есть надежда. Фульвио Эрвас

скажу и поделюсь некоторыми подробностями дела, о которых мы не стали сообщать прессе.

      – Что вы имеете в виду?

      – Карманы его пижамы были полны барбитуратов.

      – Транквилизаторы?

      – А знаете, каким образом господин Анчилотто откупорил бутылку?

      – Матузалем.

      – Какой матузалем?

      – Шестилитровая бутыль.

      – Шпагой! Он напрочь отсек горлышко бутылки, как какой-нибудь наполеоновский кирасир. Вы понимаете? Сумасшедший! Не только шелковая пижама и все прочее: даже шпагу с собой на кладбище притащил! И знаете, что еще нашли рядом с телом?

      – Что?

      – Перчатки. Пару черных перчаток.

      – Женские перчатки?

      – Не думаю. Эксперты установили, что это были мотоциклетные перчатки.

      – И что это значит?

      – Это значит, инспектор, что граф Анчилотто ушел по-своему: театрально хлопнув дверью. Так же, как этот человек и жил. Впрочем, он мог себе это позволить.

      – Я понял.

      – Вы сами знаете, мы получаем в месяц десятки сообщений такого рода: аварии со смертельным исходом, которые могли быть вызваны преступным вмешательством свекрови или зятя, смерть в результате сердечного приступа, спровоцированного опекуном или внуками, жаждущими наследства, самоубийства, до которых были доведены беззащитные жертвы. Я прекрасно понимаю, что нелегко принять смерть близкого человека, особенно когда это происходит внезапно и кажется трагической случайностью. Преступление, по крайней мере, создает иллюзию, что случившемуся есть объяснение.

      – Иногда оно и в самом деле есть.

      – Это верно.

      Вернувшись в полицейское управление, инспектор позвал к себе в кабинет агентов Ландрулли и Спрейфико и как бы между прочим поинтересовался, что они думают о причудливом самоубийстве господина Анчилотто.

      – Тот, который уснул на кладбище и не проснулся, – добавил Стуки.

      Спрейфико, опершись на подоконник, высказал предположение, что, по его мнению, это была акция протеста против подорожания похоронных услуг. Господин Анчилотто на своем примере показал, как нужно поступать: улечься под солнцем, тогда твое тело высохнет и будет занимать меньше места.

      Агент Ландрулли – руки скрещены за головой – не мог понять цинизма своего коллеги. Тем более по отношению к человеку, перед которым лично он готов снять шляпу. Он, Ландрулли, думал, скорее, о каком-то сильном разочаровании, смертельной душевной ране или других ужасных жизненных потрясениях.

      – А если кто-то жил в достатке, пил изысканные вина и наслаждался обществом самых красивых женщин, как султан, и вообще, как сыр в масле катался?

      – Вы хотите сказать, что у него не было проблем и не могло быть страданий? – удивленно спросил Ландрулли.

      – Именно так.

      – Значит, возможно, у него была неизлечимая болезнь, – произнес молодой человек, тщательно подбирая слова.

      Это была уже гипотеза. Стуки о таком не подумал. Это вполне могло оказаться