Дети Богов и Воинов. Шона Лоулес

Совсем скоро я заключила Роунат в объятия. Она ничего не говорила, но я слышала, как колотится ее сердце.

      – Пойдем, родная. Тебе нужно отдохнуть.

      – Подождите, – произнес Томас. – Мы еще не решили судьбу ее ребенка.

      Я устремила на него гневный взгляд.

      – Ты и ребенка предложишь убить?

      – Нет, – ответил он язвительным тоном. – Но у Потомка и смертного человека всегда рождается смертный младенец. Роунат больше не сможет жить в крепости, а значит, это не дозволено и ее ребенку. Однако заставлять Роунат воспитывать его одной в изгнании – бессердечный поступок.

      – Я согласна, – сказала Аффрика. – Его нужно отдать в семью смертных сразу после рождения.

      – Я не доверю воспитание своего ребенка кому попало, – возразила Роунат. – Чтобы из сына вырос хороший мужчина, его должен воспитывать порядочный и добрый человек.

      Томас тяжело и раздраженно вздохнул:

      – Видимо, у тебя уже есть на примете такой человек? Вероятно, его отец?

      Роунат взяла меня за руку, и внезапно я почувствовала, как к горлу подступает тошнота. Я так и не рассказала ей, что Эгиль погиб. Я надеялась, что она не назовет его имени, ведь тогда Томас узнает, что отец ее ребенка – внучатый племянник усопшего короля. Что, если он решит, что она легла с Эгилем в попытках обрести власть, и убедит Совет изменить приговор?

      Роунат покачала головой:

      – Я не считаю, что воспитывать ребенка должен именно его отец. Я хочу поручить это Фоуле, пока она не подберет для сына подходящую смертную семью.

      К моим глазам подступили слезы, и я обняла Роунат еще крепче.

      – Ты же знаешь, что я не могу. Ты же помнишь Ифу, – прошептала я ей на ухо.

      Роунат обнимала меня, и я слышала, что ее сердце колотится в груди еще быстрее моего. Я глубоко вдохнула, усилием воли отгораживаясь от чужих голосов и взглядов. И вдруг почувствовала ручку младенца, которая изнутри прижималась к животу матери, а через него – и к моему.

      Сестра обняла меня еще крепче, в ее взгляде читалась мольба.

      – Помоги моему ребенку. Прошу тебя. Ты нужна мне.

      Перед глазами вдруг мелькнуло яркое воспоминание: Роунат с Ифой, несущиеся в лес. Они мчались к деревьям, а длинные каштановые кудри сестры и рыжие локоны дочери развевались на ветру. Они бежали с острова Феннит, прочь от Томаса. Однажды сестра без сомнений и колебаний сделала для меня то, что я слишком боялась сделать сама. Она прекрасно знала, как поступит Томас, если поймает их. И он их поймал.

      Я сжала ладони сестры. Слова не понадобились. Она и так знала ответ.

      Ирландское море, 992 год

      Гормлат

      Фальк вырезал что-то ножом из куска дерева: я понимала лишь, что это наземное животное. Он уже прочертил четыре борозды, обозначающие ноги, но до головы еще не добрался. Это могло стать чем угодно: лошадь, волк, корова, козел, кабан, не говоря уже о мифических чудовищах, которых сказители так часто вплетали в свои истории.

      Арни, пятилетний сын Фалька, устроился рядом с отцом, прислонившись