Посмотри, отвернись, посмотри. Елена Михалкова

тиной. Плескалась волна. На другом берегу горели костры, и по реке бежала мелкая красноватая рябь. Поблизости сидели рыбаки. Я слышала их негромкий, какой-то уютный матерок.

      В первое мгновение я чуть не бросилась к ним. Там мне помогут! Но здравый смысл возобладал. Что это за люди? Чего от них можно ждать? А если это соседи Макеевых, и они отведут меня обратно?

      И кто такие Макеевы на самом деле?

      Все это не укладывалось в голове.

      Впрочем, прямо сейчас передо мной стояла лишь одна задача: выбраться из Искитима живой.

      Я пошла по берегу в ту сторону, где был мост. Я в заречной части города; мне нужно в центр. Там я смогу позвонить Антону, поймать такси и вернуться в свой отель.

      Вскоре мост показался впереди. Телефон взорвался сообщениями и неотвеченными вызовами от Антона.

      – Все в порядке, я возвращаюсь, – сказала я, набрав его. – Только батарея скоро сядет.

      Он засыпал меня вопросами. Где я? Далеко ли мне до гостиницы? Вызвать ли полицию?

      – Я прилечу за тобой! Не выходи из номера, первым же самолетом буду в Новосибирске.

      – Не говори ерунды, – устало сказала я. – Завтра уже вернусь в Москву.

      Я убедила его, что все в порядке, и нажала отбой.

      Мост я перешла пешком, а дальше меня подобрал какой-то словоохотливый таксист. По пустой ночной дороге мы быстро домчались до Новосибирска. Я ехала и думала, что снова соврала Антону. Ни в какую Москву я завтра не полечу. Хочу разобраться, кто эти люди и зачем я им понадобилась. Для начала напишу заявление в полицию…

      Мы как раз проезжали по улице, где снимал офис Герман Греков. Мне почудился свет в его окне.

      – Остановите здесь! – попросила я водителя.

      Частный детектив Греков! Совравший, что он нашел родственников моего мужа. Подтолкнувший меня в их теплые объятия. Какую роль он играл в происходящем?

      Да, сейчас ночь, но он, возможно, сидит за бумагами. Или дремлет на диванчике, укрывшись пледом.

      Я не уйду оттуда, пока не услышу от него объяснений.

      В тот миг мне не пришло в голову, что заявляться к Грекову может быть попросту опасно. Во мне кипел гнев. Как пульс, билась злая нервная мысль: «Пусть мне хоть кто-нибудь хоть что-нибудь объяснит!»

      Окна горели вовсе не в кабинете Германа, а в соседней квартире. Я постояла, глядя на опущенные металлические жалюзи. Полупьяненький ночной прохожий обошел меня, скривив и без того кривой рот. Опустив взгляд, я увидела, что подол платья весь в затяжках. Вещь была безнадежно испорчена. Кроссовки в грязи.

      Я все-таки поднялась по ступенькам. Подергала ручку, и внезапно дверь открылась.

      – Герман Ильич!

      Никто не отозвался.

      – Герман, елки-палки!

      Я щелкнула выключателем и увидела себя в зеркале. Всклокоченные волосы, диковатый взгляд. На щеке – царапина.

      Свет из крошечной прихожей рассеивал темноту в кабинете. Я заглянула туда и увидела Грекова.

      Частный детектив лежал в кресле, будто отдыхал. Рану на его шее в сумраке можно было бы принять за очень широкую ухмылку