Посмотри, отвернись, посмотри. Елена Михалкова

отлепила бумажку со своего мороженого и бросила мимо урны. – А вот о результатах твоей поездки было бы интересно узнать.

      Я рассмеялась. Чужие тайны! Как же я могла забыть! Чтобы удовлетворить свое любопытство, Ксения готова купить всю тележку мороженщика, а не один несчастный стаканчик.

      – А никаких результатов, – легко солгала я. – Только зря потратила деньги на перелет и гостиницу.

      – А как же частный детектив, которого тебе рекомендовала бабуся?

      – Год назад уехал на Бали. Больше ничего не расследует, сидит под пальмами.

      Ксения подозрительно взглянула на меня.

      – Хочешь сказать, ты отступилась? Ходила озабоченная, а теперь дала задний ход?

      – Понимаешь, – сказала я, облизывая холодный сладкий купол пломбира, – это был такой знак от вселенной, что яснее уже некуда. Ты права. Незачем соваться не в свое дело. Антон поссорился с родителями и не хочет с ними общаться. Это все, что мне нужно знать.

      В глазах Ксении по-прежнему читалось недоверие, и я добавила:

      – Мироздание щелкнуло меня по носу.

      – Я когда еще сказала: твой Антон тебя балует. – Ксения не была бы Ксенией, если б удержалась от шпильки: – Даром что монтажник, а понимает, что в его интересах целовать тебе пятки. Ты на три ступеньки выше…

      – В каком смысле?

      – На социальной лестнице, дурочка. Ты москвичка при квартире и непыльной работенке. Он – пролетарий из Прибзденевки. Не позволяй ему об этом забыть.

      – А что насчет неприятного сюрприза, который должен был ждать меня по возвращении?

      – Я его выдумала со злости. Кстати, ты все еще выходишь на свои пробежки? – Ксения резко поменяла тему разговора.

      – Да, а что?

      – С завтрашнего дня присоединяюсь к тебе. Будем худеть вместе.

      – Забудь и думать, – отозвалась я.

      Мне нравится бегать одной. Я прислушиваюсь к своему телу. Улицы звучат по-другому, пробиваясь сквозь музыку в наушниках. Город видится иным. Пробежка для меня сродни медитации, а коллективные медитации не по мне.

      – Это еще почему? – взвилась Ксения.

      – Я привыкла бегать одна.

      – Переучишься! Твоему мозгу полезны новые задачи.

      – Возможно. Но бегать будем по отдельности.

      Ксения использовала весь свой арсенал. Минута упрашиваний. Две минуты лести. Намек на смертельную обиду. Глубокое огорчение от того, что она впервые… захотела сама… и вот ее лучшая подруга ставит ей палки в колеса… препятствует единственному ее полезному стремлению… Она не может бегать без компании, к ней пристают, ей страшно!.. Что, если она упадет и сломает ногу! Полина, не отказывай мне, я больше никогда тебя ни о чем не попрошу, клянусь! Ну пожалуйста-пожалуйста-пожааааалуйста!

      И взгляд как у лемура из «Мадагаскара».

      – Ксень, я в самом деле люблю бегать в одиночестве, – примирительно сказала я, когда все струны этой балалайки издали положенные звуки. – К тому же новичка на первых порах нужно учить. А тренер из меня никудышный.

      Ксения