Провокатор. Борис Селеннов

вы имеете в виду?

      – Я имею в виду, – безапелляционно заявил Виртуоз, – что чувства, которые он демонстрирует вам, не похожи на товарищеские.

      Ирина вспыхнула не столько от слов, сколько от категоричности его тона. Кто дал ему право так разговаривать с ней?!

      – Извините, но вот это вас не касается!

      – Меня касается всё, – жёстко отозвался Виртуоз, – что происходит в этом доме. И поэтому я желаю знать, кто он?

      – Студент. Они вместе учились с Павлом, – примиряюще отозвалась она. – Они давно дружат.

      – Мне это не нравится! – в словах Виртуоза слышался явный вызов. Ирина с трудом сдерживалась:

      – Извольте объяснить, что именно?

      – Объясняю. Мне не нравится, что в отсутствие Павла он приходит и клянчит у вас деньги.

      На щеках Ирины выступили красные пятна.

      – Во-первых, считаю просто недопустимым столь категорично судить о человеке, которого вы совсем не знаете. А во-вторых, я вижу, что вы совершенно не умеете разбираться в людях!

      – Это я-то?

      – Вы!

      Возмущённая Ирина демонстративно отвернулась от собеседника.

      Не ожидавший столь решительного отпора Виртуоз замолчал, пожалев, что излишне резко высказался в адрес её гостя. Что её так задело? В чём причина? То, что этот студент в неё влюблён, – это ясно. А она – в него? Вряд ли. Кто он, в сущности? Мальчишка! А она ещё далеко не в том возрасте, когда тянет к юным. Но тем не менее что-то их связывает. Что-то надо придумать, чтобы посмотреть, когда она будет выпускать свои коготки. Виртуоз чуть усмехнулся:

      – Вы считаете, что я не умею разбираться в людях?

      – Да, считаю.

      Даже не повернулась. С характером! Тем интереснее. Попробуем ещё раз.

      – И тем не менее я совершенно отчётливо вижу, что не такой мужчина вам нужен.

      Повернулась. Хочет изобразить презрение.

      – Мне вообще никакой мужчина не нужен.

      Сделала паузу, поправилась:

      – Кроме, разумеется, Павла.

      – Жаль.

      – Почему?

      Ирина вопросительно взглянула на Виртуоза, пытаясь понять, куда он клонит. Но Гордон намеренно отвёл в сторону взгляд, подумал: любопытна. Как, впрочем, и все они. Хотя в этой чувствуется внутренний стержень. Интересно, насколько он прочен? Попробую зайти с другой стороны. И он вдруг пробормотал:

      – Что-то представилось… Я, вы… вместе…

      – Что?

      Виртуоз энергично потёр ладонями лицо.

      – Извините. Сам не понимаю, что это со мной… – Его губы дрогнули в смущённой усмешке. – Стыдно. Извините.

      – Что с вами?

      Ирина взглянула на Виртуоза, и её поразило его лицо: сейчас оно не выражало ничего, кроме смертельной усталости. Он с трудом проговорил:

      – Очень сложной была дорога из Парижа в Москву. За четыре дня – три поезда. Пришлось и стрелять, и прыгать на ходу. До сих пор полностью не отпустило.

      Вид у него был такой, что Ирина вдруг ощутила: от её прежней обиды не осталось и следа. В том, что она сейчас чувствовала, было и сочувствие, и участие, и что-то похожее даже на жалость: захотелось как-то помочь