Амур. Лицом к лицу. Дорога в 1000 ли. Станислав Федотов

сотни Амурского Первого казачьего полка.

      – Это атаман решит. Даст отпуск и вся недолга.

      – Бать, а Пашку с Илькой возьмёшь? – обеспокоился обрадованный новостью Иван.

      – Тихо ты! Ильку возьму, а Пашку… – Фёдор затянулся, пустил дымок и покрутил чубатой головой. – Он же хромой.

      – В седле сидеть может не хуже других, – заступился Иван.

      – Дело не в хромоте, – сказал дед. – Мутный твой Пашка.

      – Это как? – обиделся Иван за самолучшего другана. – Пашка – весь нараспашку! Он за меня…

      – За тебя? – Дед тоже пыхнул дымом и разогнал его рукой. – Ну-ка, поведай, кто драку с китайцами учинил? Кто был первый?

      – Н-ну… Пашке показалось, что китайцы иванятся[5] перед нами… он и врезал…

      – Он, значит, врезал, а дрались вы с Илькой?

      Так оно вообще-то и было. Пашка больше подзуживал, чем кулаками махал.

      – Откуда, дед, ты всё знашь?

      – Сорока на хвосте принесла.

      Иван хотел взбрыкнуть, но вдруг вспомнил про Цзинь и сник: как же он её оставит в такое время тревожное?

      Дед словно учуял беспокойство внука, похлопал его по колену:

      – За деваху свою не печалуйся. Ванам завсегда подмогнём. Мы ж с Сюймином не разлей вода.

      5

      – Цзинь, колокольчик мой золотой, не хмурься… Ну вот, уже и насупилась, как тучка дождёвая, того и гляди прольёшься… Улыбнись, солнышко! Я ж не насовсем уезжаю.

      Они сидели на склоне холма среди кустов дикой смородины, невидимые с любой стороны. Зато для них открывался прекрасный вид на город, похожий расчерченностью улиц на военный лагерь, на широкий Амур и кучку серых мазанок на другом берегу – там был городок Сахалян. За Сахаляном тёмно-зелёной, переходящей в тёмно-синюю, тучей лежала тайга.

      С недавних пор это было их любимое место. Его нашёл братишка Цзинь пятнадцатилетний Сяосун. Смышлёный и очень наблюдательный, он давно приметил, что Иван и Цзинь маются без места, где могли бы уединиться без риска попасться на чьи-нибудь недоброжелательные глаза. И в конце жаркого апреля, когда быстро высохшая земля покрылась буйной травой, а деревья и кустарники – густой листвой, Сяосун с таинственным видом подошёл к сидящей на скамейке в крохотном садике Ванов парочке и заявил:

      – У меня есть подарок.

      – Замечательно! – хмуро сказал Иван, который не смел даже дотронуться до руки Цзинь. На виду у всех она держалась очень строго. – Кто подарил?

      – Я вам хочу сделать подарок.

      – Нам? – удивилась Цзинь и подняла на брата большие лучистые глаза. Они были чёрные, но, отражая свет, походили на маленькие солнца. – Ну, делай.

      – Да уж, давай дари, – подхватил Иван.

      – Идите за мной и ни о чём не спрашивайте.

      Они переглянулись, но встали и пошли.

      Шли долго. Сначала до конца улицы, потом обогнули тюремный двор, спустились в долину и стали подниматься по склону холма, почти продираясь сквозь заросли дикой малины и смородины.

      – Долго ещё? –

5

Иваниться – зазнаваться, кичиться (амур.).