Амур. Лицом к лицу. Дорога в 1000 ли. Станислав Федотов

такой мурцовки!

      – Слушаюсь, господин сотник! – браво ответил Иван, а Илька повторил за ним, ещё и выпятив грудь колесом.

      Фёдор ткнул Ильку кулаком, чтоб не придуривался, а на Ивана посмотрел подозрительно – не шуткует ли сын, но тот вёл себя, как полагается рядовому казаку перед начальством, и отец успокоился. Подумал: всё ж таки добрый казачок растёт – дюжой, не болтомоха, хотя за словом в загашник не лезет. Махнул рукой: марш-марш, казаки!

      Иван с Илькой устроились на гольце, осмотрелись, выбрали позицию среди камней побольше, чтоб со стороны не было видно, пожевали всухомятку алябушек[8], посожалев, что чая-сливана[9]нет – запить лепёшку нечем, и занялись делом. Один смотрел в бинокль и говорил, что заметил, другой записывал сказанное в тетрадку. И так по очереди.

      Хотя записывать, по правде, было нечего. Хорошо видная в бинокль дорога-колесуха пустовала, да и кому там сейчас ездить или ходить – время-то самое огородное: картошку надо отяпывать, морковку пропалывать, огурцы поливать. Крестьянам не до прогулок, а иных человеков тут отродясь не водилось. Ну окромя хунхузов – так то ж разве человеки?

      Иван в очередной раз принял от Ильки бинокль, пробежал взглядом дорогу и глянул на соседнюю сопку – так, из любопытства. До неё версты три-четыре. Вершина её тоже было голая, если не считать нескольких кустиков. И среди этих кустиков он увидел людей – насчитал пятерых; они стояли в рост, не скрываясь, и тоже осматривались: видать, только что поднялись на голец. Несмотря на то, что солнце припекало, одеты были в мохнатые шапки и куртёхи-гулами козлиным мехом наружу. За плечами – ружья двуствольные, похоже, крынки[10].

      Хунхузы!

      Иван сунул бинокль Ильке:

      – Следи за имя, а я – к сотнику! – и, подобрав шашку, сиганул по крутяку вниз.

      Казаки уже закончили с обедом – кто-то лениво покуривал трубку, кто-то прибирался, Фёдор что-то писал в толстой полевой тетради, – как вдруг по верху скалы, прикрывавшей привал, защёлкали-посыпались мелкие камни, а вместе с ними чуть не на головы свалился Иван.

      – Тятя, – вскочив на ноги, забыв про чин и звание, выпалил он, – хунхузы!

      Все мгновенно подобрались, окружили Ивана, но молчали в ожидании командира – ему первое слово. Фёдор сунул тетрадь в полевую сумку, висевшую у него через плечо, не спеша повернулся:

      – Хунхузы? Где они, сколько? Докладай коротко и ясно.

      – На соседней сопке. Видели пятерых. Похоже, тоже следят за дорогой.

      – Илька где?

      – Остался следить.

      – Схоронился?

      – Само собой.

      – Внимание! – Фёдор не повысил голос, но все его услышали и подтянулись. – Три очередные тройки дозорных – в разведку. Во все стороны! – Он подождал, пока назначенные в наряд скроются в чаще, и продолжил: – Костры погасить и засыпать, за собой всё прибрать – чтоб никаких следов не осталось. Особо беречь коней – хунхузы до них охочи. Ежели они следят

8

Алябушки – пресные лепёшки (амур.).

9

Чай-сливан – крепкий чай с топлёным молоком, который нужно пить с колотым сахаром вприкуску. Иногда для жирности и вкуса в него могли добавить масло, сметану или поджаренную муку (амур., забайкал.).

10

Крынки – в просторечии чешские однозарядные винтовки конструктора Сильвестра Крнки.