Игра Бродяг. Литтмегалина

особенная, потому что ты умеешь то, что никто здесь не умеет.

      Наёмница пожала плечами и запрокинула голову, ощутив затылком влажность и холод стены. Разговор о ней самой начинал тяготить ее. Она не была такой дурой, чтобы поверить в собственную значимость. Даже если какая-то ее часть отчаянно мечтала об этом.

      – Сменим тему.

      – Тогда я могу рассказать тебе об обители.

      – Не бог весть как интересно. Но ладно уж.

      – Просыпались мы очень рано, до рассвета, потому что поздний сон ведет к притуплению ума. После умывания, до завтрака, у нас следовала пара утренних безмолвных часов.

      – И что вы делали в эти безмозглые часы? – спросила Наёмница.

      – Покинув свои кельи, мы молча встречали рассвет, и наши души взмывали к поднимающемуся солнцу.

      – Вам больше заняться было нечем? – спросила Наёмница.

      – Достижение гармонии, – надулся Вогт. – Вот наше дело.

      – Должно быть, зимой это выглядело еще тупее: стая придурков стоит по колено в снегу и смотрит в небо.

      – Там никогда не шел снег. Просто наступал период затяжных дождей.

      – Это так далеко? – удивилась Наёмница. – Как же ты дотопал?

      – Я же говорил – меня принес ветер, – недовольный тем, что Наёмница постоянно перебивает его, напомнил Вогт и продолжил прежним умиротворенным тоном: – По завершению утренних безмолвных часов мы завтракали.

      – А что было на завтрак? – спросила Наёмница. Она не могла не испытывать повышенный интерес к еде – ее живот ныл от голода. Огрызок каравая, великолепный плащ, кинжал – все это у нее, разумеется, отобрали.

      – Простой, но плотный завтрак из овощей, злаков и фруктов. Иногда – рыба, мы ловили ее в море.

      – У вас было море?

      – Да. Ты видела море?

      – Нет. Но мне совсем и не хочется.

      – Правда? Оно очень красивое. Море – как драгоценность на теле мира. Оно напитано светом, оно полно жизни. Оно больше чем все, что мы способны себе вообразить.

      – Вернемся к рыбе, – прервала его Наёмница.

      – К рыбе? – растерялся Вогт. – Ладно. Рыба была сырая и скользкая… это интереснее моря? – недоверчиво уточнил он.

      – В сотню раз.

      – Мы никогда не употребляли в пищу мясо животных, потому что у животных теплая кровь. Душа растворена в крови, именно душа согревает ее. Нельзя есть того, у кого есть душа. Кроме того, теплота крови роднит животных с человеком. Человек же не может есть человека или кого-то, очень похожего на него, верно?

      – Зависит от ситуации, – возразила Наёмница. – У рыб, вообще-то, тоже есть кровь.

      – Да, но рыбы плавают в холодной воде, поэтому кровь у них тоже холодная. Значит, у них нет души и они не как люди…

      – Странно вы рассуждаете. Что же, если бросить рыбу в кипяток, ее кровь нагреется и у нее появится душа?

      – Мы ели ее только сырой, – Вогт немного покраснел. – Все-таки немного тоскливо на одних только крупах, выпечке, овощах и фруктах…

      – Тоскливо ему на выпечке,