Бьянка. Пять дней в сентябре. Цецен Алексеевич Балакаев

тогда она вернётся на Невский.

      – Да, Иван, последние два года мы держали её там. На ночь приходилось ставить перед консульством.

      – Значит, вашей машине лет семь?

      – Да. А пробег пятьдесят тысяч.

      Итак, мы уселись за блины. Барт был коммунистом. Компартия Нидерландов то крепла, то распадалась, временами её запрещали, а за членство в ней сажали. Узнав, что мой отец был делегатом съезда КПСС, хозяева стали считать меня наполовину родственником. За разговором было решено, что восьмого утром я приезжаю на поезде в Наймеген, где Барт будет ждать меня с оформленными бумагами, и я отправляюсь домой.

      Затем мы с Бартом осмотрели машину. Она была в идеальном состоянии. На лобовом стекле красовалась небольшая наклейка с изображением Медного всадника и надписью «Leningrad».

      Втроём мы проехались на «БМВ» по старинному городу. Барт насвистывал и напевал арии из «Нормы»:

      «Рассейтесь все, о, друиды, по холмам лесистым,

      и ждите появления луны на небе чистом.

      Пусть первую улыбку божественного лика

      удары в щит священный нам тотчас возвестят,

      удары в щит священный нам тотчас возвестят…»

      Мы с Анной вторили ему:

      «Бог грозный!

      Вдохнови её, дай смыть пятно позора:

      о, Ирминсуль, вдохни в неё ты гнев и жажду мщенья,

      о, пусть твои веленья мир жалкий прекратят…»

      – Больше чувства! –  кричал нам Барт. – Ведь Беллини пометил: «петь с диким фанатизмом…»

      Чтобы сделать приятное новым друзьям, я вспомнил анекдот о том, как в Наймегене хозяин постоялого двора взял с царя Петра сто золотых флоринов за ночлег и ужин.

      – За яйца всмятку, сыр, масло и две бутылки вина, – засмеялись Барт с Анной. – Здесь это популярно. Конечно, мы ревнуем к славе Заандама, но у Наймегена есть свои козыри…

      III.

      Перед отъездом я позвонил Дирку.

      – Патрона нет. Я Марио, директор гаража, – услышал я на другом конце провода.

      – Я Иван. Хочу узнать, когда пригнать «Дедру».

      – Патрон сказал – как вернётесь. Он будет утром в десять. Пригоните утром…

      Марио положил трубку.

      У меня была хорошая машина и свободное время. Я попрощался с Бертом и Анной и пустился в обратный путь. Заправив бак, я поехал в Девентер, затем в Гронинген и вернулся в Амстердам за полночь, въехав в город с юга. Покрутившись на пустынных улицах, я выскочил на Музейную площадь, где силы покинули меня.

      Я подъехал к советскому постпредству, чуть приоткрыл стекло и провалился в сон. Разбудил меня стук в стекло. Было без четверти шесть. Дама в полицейской форме барабанила дубинкой по лобовому стеклу. Второй полицейский, высокий мужчина с рацией в руке, стоял поодаль. Увидев, что я проснулся, дама с дубинкой промолвила:

      – Выйдите из машины и предъявите документы.

      – Что случилось? Вы кто? – спросил я и поднял стекло.

      – Я полицейский агент Фелтсма, – представилась дама. – Вы можете предъявить водительское удостоверение?

      Я