Или кормить акул, или быть акулой. Шон Чарт

мы остановились на светофоре напротив нее, я опустил окно и сделал снимок на телефон.

      – Тут можно повернуть, – робко предложил Арби, когда мы собирались проехать мимо 1-го Проспекта.

      Висайт вопросительно посмотрел на него, но повиновался. Мы завернули на Проспект, который был самой популярной и проходимой улицей Грозного. Чего тут только не было. Центральный универсальный магазин; колоссальное количество аптек, в том числе расположенных в ряд по одну сторону улицы; множество заведений и ресторанов разного уровня; медицинский центр; Дом Моды; религиозные, спортивные и продуктовые магазины, магазины часов, обуви; салоны красоты. Все это было трудно перечислить. Дорога на Проспекте была разделена сквером, узкой аллеей – будто скелет – протянутой от начала постом ДПС и до его конца историческим памятником. Она была огорожена маленьким заборчиком и заселена красивыми деревьями. На скамейках аллеи сидели люди: кто-то, сняв обувь и задрав ноги, копаясь в телефоне; кто-то, читая книгу, а кто-то, откинув голову просыхал от жары в тени листвы. Девушки, одетые необычайно нарядно, медленно прогуливались по ней под руку с сестрами или подругами.

      Арби попросил вашу развернуться и остановиться у арки одного из домов, которая вела на Розы Люксембург. Ваша недоумевающе смотрел на него.

      – Ты что, зайти куда-то хочешь? – спросил он, поглядывая на фастфудные лавки, около которых мы стояли.

      – Нет, я просто выйду здесь, чтобы вы не въезжали во дворы. Я дальше могу пойти сам.

      Мой дядя иронично хохотнул, ответив, что если бы Арби сказал это раньше, то он бы отказал сразу, и нам не пришлось бы сворачивать не по пути. Мы въехали в арку, и дальше смущенный Арби направлял нас к нужному дому. Когда мы остановились у подъезда и вышли из машины, я достал из багажника вещи Арби. Обнявшись с ним, Висайт и Амир попрощались и сели в машину, а я задержался.

      – Неудобно вышло, – пожал плечами он.

      – Не надо было ничего выдумывать, – улыбнулся я. – Как будто ты не знал, чем это закончится. Тебе помочь донести сумку?

      Он рывком вырвал ее у меня из рук.

      – Ну уж нет! На этот раз вам не победить.

      Мы засмеялись и пожали друг другу руки, приобнявшись. Не выпуская его руку из своей, я подозрительно нахмурился:

      – Эй, ты же сказал, что живешь за «Гранд Парком».

      – Так и есть. Тут живет моя тетя. Эти сервизы для нее, – он потряс рукой с тяжеленым пакетом.

      – Понятно.

      – Ну, ладно. Свой номер я тебе дал, обязательно созвонимся, как появится время, хорошо?

      – Лады.

      Он дождался, пока мы уедем. Это было что-то вроде пункта в правилах чеченской этики – дожидаться, пока машина с гостями или другими людьми, с которыми ты минутами ранее был чем-то связан, отъедет и исчезнет из поля зрения.

      Мы с ним оба знали, что значит «как появится время». По приезде в Чечню всегда необходимо показаться всем ближайшим родственникам, а у каждого чеченца из ближайших родственников состоит не меньше