Дражайший плут. Элизабет Хойт

Мейвуд виновен? Нашли доказательства его преступления?

      – Не совсем. – Тревельон помолчал. – На прошлой неделе лорд Мейвуд прислал вашему брату письмо с угрозами, а один из тех, кого я застрелил, оказался уроженцем Ланкашира.

      Ее темные брови сошлись на переносице.

      – Что сказал лорд Мейвуд, когда его призвали к ответу?

      – Ничего, миледи, – признался капитан. – Он неожиданно умер сегодня утром от апоплексического удара.

      – Ох… – Феба растерянно заморгала, осторожно перебирая в пальцах лепестки розы, словно это могло ее успокоить. – Мне так жаль.

      – А мне нет, – жестко сказал Тревельон. – Если это означает, что вы теперь в безопасности.

      Она ничего не ответила, и они продолжили прогулку.

      – Итак, Максимус полагает, что с этим делом покончено.

      – Да, миледи.

      Герцог, казалось, обрадовался, что дело уладилось столь простым образом, но Тревельон радовался бы куда больше, если бы лорд Мейвуд признал свою причастность к преступлению. Он пытался убедить хозяина, что расследование следует продолжить, дабы выявить, не стоит ли за этим кто-то другой, но Уэйкфилд был убежден, что дело можно закрыть.

      В отсутствие признания Мейвуда в голову Тревельона по-прежнему закрадывались сомнения, но он не делился ими с леди Фебой: не стоило тревожить ее, не имея особых оснований. Кроме того, он всегда был начеку, как и прежде.

      – Ага, а вот здесь образовалась завязь, – пробормотала Феба, теребя в пальцах цветок, с которого осыпались почти все лепестки. – Нет ли у вас корзинки?

      Его брови поползли вверх. Откуда у него корзинка, зачем она ему?

      – Нет, миледи.

      – Как недальновидно с вашей стороны, капитан, – все так же вполголоса отозвалась она и, достав из маленькой сумочки на поясе ножнички, срезала увядший цветок и протянула ему. – Держите.

      Тревельон взял цветок и сунул в карман, за неимением того, куда его выбросить.

      – Не видно ли других, которые тоже нужно срезать? – спросила она его, в то время как рука порхала над цветами.

      – Есть еще один. – Он поймал ее пальцы, прохладные и такие хрупкие в его большой ладони, и коснулся ими осыпавшейся розы.

      – Ах, благодарю вас.

      Он наклонил руку.

      – Разве у вас нет садовника для подобной работы?

      – Есть. – Она срезала головку цветка, и опять отдала ему, он вынужден был отправить и ее в карман. – Но зачем дожидаться?

      Ее рука деловито принялась ощупывать розы.

      – Ведь это нелегко, миледи.

      Она рассмеялась, и этот смех вызвал в нем странное беспокойство, отдаваясь где-то в позвоночнике.

      – Вы решительно ничего не смыслите в садоводстве, капитан Тревельон.

      Она не стала вдаваться в объяснения, вновь принимаясь за работу, и его поразило, насколько ей было легко здесь, среди цветов, каким радостным, открытым было ее лицо.

      – Жаль, что сегодня пасмурно, – рассеянно проговорила Феба.

      Он не произнес ни звука, но она, должно