Это ужасное поместье. Шон Уильямс

лучшее зелёное платье на пыльном чердаке, Этта заскочила в пустую спальню переодеться в новую одежду. Рабочее платье оказалось жёстким и официальным, совсем не в её стиле, зато в нём она выглядела соответствующе своему новому положению.

      Но что делать со старой одеждой и драгоценной маминой шпилькой? Этта обвела комнату взглядом, выискивая подходящий тайник для удручающе маленького узелка.

      Под матрас! Там-то на её вещи никто случайно не наткнётся…

      – Ну вот. – Она сделала Альманаху, которого ожидание отнюдь не успокоило, притворно-почтительный реверанс. – Идём.

      Молча кипя от ярости, он повёл её вверх по лестнице для прислуги на самый верхний из уже обследованных ими этажей. Там, за закрытой дверью, неподалёку от их новых спален, обнаружилась узенькая крутая лестница наверх.

      После множества поворотов Этта окончательно утратила чувство направления.

      – Уверен, что восток – это сюда?

      – Ага. Совершенно уверен.

      Они осторожно двинулись наверх. Толстый слой пыли на ступеньках приглушал звук шагов. Потолок тут нависал так низко, что Альманах всё время задевал его волосами – и теперь они стояли дыбом. Этта у него за спиной громко чихнула.

      – Будь здорова, – машинально отозвался он. Он вообще не умел долго дуться.

      Добравшись до верха лестницы и шагнув на чердак, мальчик с удивлением обнаружил над головой широкое круглое стеклянное окно в крыше, света из которого хватало на всё помещение. Он ожидал увидеть паутину и чехлы на мебели, но комната оказалась полна стеклянных цилиндров и прочих научных инструментов. Медь так и сверкала. Серебро сияло. Зеркала со всех сторон дробили его отражение на множество частей.

      Половину комнаты загораживала высокая трёхстворчатая ширма, украшенная вышивкой в виде стилизованных морских волн. Сверху на ней висела какая-то одежда. У одной стены стоял длинный низкий диванчик, который можно было разложить в кровать. На старинном комоде притулился телефонный аппарат.

      Альманах уже наполовину пересёк комнату по скрипучим половицам, как из-за ширмы раздался знакомый голос. Мальчик подпрыгнул от неожиданности.

      – Стойте, где стоите, детишки, – промолвила доктор Митили. – Вы тревожите эфир. Мои эксперименты требуют полнейшей и непрестанной строгой изоляции.

      – Вы тут и живёте? – спросила Этта, удивлённо осматриваясь по сторонам.

      – Да. Это моя лаборатория и жилище. Это… приемлемое соглашение.

      – А тут случайно нет граммофона?

      – Увы, нет.

      Ничто вокруг не наводило на подозрения, что доктор Митили лжёт.

      – Ну, попытаться стоило.

      – Я пришёл сюда, как вы и сказали, – произнёс Альманах напряжённым, сдержанным голосом.

      – Да. А где ещё ты побывал?

      – В подвалах. Вы посылали меня туда что-то найти?

      – А ты что-то там нашёл?

      – Там ничего, кроме всякого хлама!

      – Может быть… а может быть, и нет. Мастер Исаак всегда утверждал, что в его безумии есть своя логика.

      – Почему бы вам просто не рассказать мне, что я ищу?

      – Вы