Это ужасное поместье. Шон Уильямс

какой-то нездешний акцент. – А вы – Этта и Альманах. Добро пожаловать? Да, да, вам тут рады.

      В голосе Уго звучала странная нерешительность, которую Этта не знала как и толковать. Может, он сам не знает, что хочет сказать, или не в состоянии подобрать нужных слов?

      – Почему бы тебе не вылезти, показаться нам? – спросила она.

      – Ой, я слишком… слишком чумазый. Лучше оставаться тут, где мне и место, да?

      Альманах осмотрел царящий вокруг беспорядок. Этот Уго, верно, и правда очень уж грязен, если боится, что от его появления станет ещё хуже.

      – Голос у тебя совсем детский. Тебе сколько лет?

      – Четырнадцать. Но для своего возраста я мелкий. Сюда ж только мелкий и пролезет.

      – Да, пожалуй.

      – Я слышал, как ты сюда приходил. Но ты меня не слышал. Принял за крыс.

      – Прости.

      – Я тебя прощаю. Откуда тебе было знать.

      – Так там нету никаких крыс? – с облегчением уточнила Этта.

      – О, нет. Ничего… ничего подобного.

      Этта и Альманах переглянулись. Опять эта непонятная нотка в голосе Уго, точно он чего-то недоговаривает.

      Их разговор прервало тарахтение в трубе.

      – Кто-то открыл воду, – сказала Этта, поднимая голову. – Может, если пойти на звук, удастся выяснить, кто это!

      – Не, это Олив, – отозвался Уго. – Она служанка, как мы. Живёт в котельной. Когда хочет поговорить, стучит по трубам. Я вас научу коду. Он простой. Смотрите, она говорит. П-Р-И-В… А-а-а, «привет», вот что она говорит! Ну конечно! Привет от Олив! Вам не обязательно стучать в ответ. Она хорошо вас слышит через трубы. Она славная. Я её называю своей маленькой сестрёнкой, хотя она тут дольше меня. Она этого терпеть не может.

      В трубе лихорадочно застучало.

      – П-привет, Олив, – произнёс Альманах, гадая, что за хозяева заставляют ребёнка жить в котельной.

      – Да, привет, – подхватила Этта. Трубы в ответ вежливо постучали. – За время, что мы тут, мы встречали нескольких человек, но никого не видели…

      – Кого? – перебил Уго. – Скажите, кто вам представился.

      – Леди Симона в Жёлтой комнате. Лорд Найджел в кабинете. Ты в камине и Олив в котельной. Доктор Митили на Восточном чердаке… и Сайлас у ворот. Вот и всё.

      – Мистера Паркера забыла, – напомнил Альманах.

      – Ой, да, но от него у нас только и есть, что твоя записка. Где он, Уго? Чем он так занят, что не может даже сказать, что нам делать?

      – Наверное, пересчитывает столовые приборы. Он прямо одержим столовым серебром.

      – А нет тут никого другого, с кем нам поговорить? – спросил Альманах. – Как-то мне не по себе, что мы тут просто слоняемся… и бездельничаем.

      – И вовсе вы не бездельничаете, – возразил Уго. – Это очень странный дом, и люди, которые тут обитают, они тоже необычные. Некоторых вы ещё не встречали. Может, и не встретите никогда. Они очень старые и очень тихие. Возможно, спят, видят счастливые сны – кто знает? – Уго рассмеялся, но Этта услышала в его голосе лишь грусть. – Если вас вызовет мадам Ирис, не слушайте её. Она немного своеобразная.

      – Хорошо,