Это ужасное поместье. Шон Уильямс

задача, пусть даже самая неприятная, лучше делать, чем мешкать. А когда он выучит свои обязанности и жизнь войдёт в упорядоченную колею, он выполнит данную Джошу торжественную клятву и сообщит ему, что с ним всё хорошо. А потом, если получится, подыщет и другу какое-нибудь место – и так они оба спасутся из сиротского приюта.

      Но сперва – главное. Нужны свечи. Мальчик отыскал их в каморке рядом с кухней – вместе с несколькими коробками спичек и богатым выбором подсвечников. При свете неровного жёлтого огонька он медленно и чуть нервно двинулся в пыльный холод подвалов «Руины посла Осмей». Каждый обитатель сиротского приюта знал назубок массу историй об обитающих в темноте жутких тварях, одна другой страшнее. Например, привидения, а то и что похуже.

      Глазам его потребовалось несколько секунд, чтобы привыкнуть. У подножия лестницы он увидел огромную комнату с каменным полом и сводчатым потолком, всю уставленную рядами затянутых паутиной деревянных бочонков и бутылок. На горлышке каждой бутылки болтался маленький, надписанный от руки ярлычок с указанием содержимого.

      Ничего примечательного, подумал Альманах сперва, но тем дело не ограничилось. Тёмный сводчатый проём вёл из этого помещения в следующее, ещё глубже. В отверстие сочился холодный тяжёлый воздух, пахнущий гнилью.

      Собравшись с духом, Альманах шагнул в проём. Всего один крошечный шажок. И при свете свечи узрел картину, намного превосходившую все его самые страшные ночные кошмары.

      Сломанная мебель. Битая посуда. Пустые кувшины. Расколотые плитки. Груды ржавых столовых приборов. Стопки разномастных досок. Снятые со стен декоративные черепа животных с отломанными рогами. Помятый гонг. Раздавленная модель галеона. Ржавый барометр. Сломанные трости. Пересохшие чернильницы. Разбитые фарфоровые статуэтки. Мягкие куклы-клоуны с масками плесени на лицах. Поблекшее декоративное оружие. Груды истлевших бумаг, превращённых временем и сыростью в комки серой гнили. Вспоротые подушки. Прохудившиеся башмаки. Огромные кучи поеденных молью одежды и штор. И над всем этим тлетворная вонь.

      Альманах зажал нос, вспоминая слышанную когда-то историю о том, как один провинциальный землевладелец в разгар жуткой засухи нанял волшебника, чтобы вызвать дождь. Половина скота у него уже перемёрла и отравляла всю округу жутким зловонием. Волшебник трудился много дней, выводя заклинание, перед которым не устоит ни одна порядочная туча. Он писал чары двадцатифутовыми буквами на дне пересохшей реки, рассудив, что, когда работа будет выполнена, дождь смоет заклинание.

      Однако когда чары были закончены, дождя не последовало. Вместо него по деревне прокатилась чудовищная лихорадка, причинявшая людям мучительные страдания и убивающая уцелевшие остатки скота. Она не пощадила никого – ни землевладельца, ни даже самого волшебника. Подозревая, что это происки магических конкурентов, волшебник запросил помощи.

      Она пришла в обличье юной Софии Фронезис, в ту пору ещё студентки Университета Чудес. Никто не знал, откуда она была родом и как её звали на самом деле, но она так впечатлила профессоров, что уже через считаные