Одинокий. Злой. Мой. Татьяна Новикова

если вы найдете другого врача, который согласился бы на подобные опыты, то предупреждаю: любая попытка может стать последней. Вы рискуете попросту не перенести следующий импульс, – предрек доктор. – Ваш организм совершенно истощен, ещё немного, и аура пойдет дырами. Вы не лечите себя, а уничтожаете.

      – Я в курсе. Закроете за собой дверь? Мне почему-то хочется полежать.

      Седовласый мужчина кивнул как-то сочувственно, будто по-отечески. Собрал свой чемоданчик и ретировался.

      Страшное оборудование осталось стоять рядом с кофейным столиком.

      Некоторое время Платон не вставал, лишь открыл глаза и, не мигая, уставился в потолок. Если бы при этом грудь его не поднималась и не опускалась – я бы решила, что он таки умер, оставив меня в этой тайной комнате навсегда.

      Но он дышал.

      Наконец мужчина поднялся, опираясь на столик и пол. Его пошатывало. Он направился к камину и высвободил меня.

      – Надеюсь, ты не скучала, – произнес без иронии в голосе.

      Я заметила на местах, где стояли присоски, покраснение и вздутие, как от легкого ожога. Лицо вновь загорелось огнем, но я подавила в себе этот страх.

      Наверное, лучше не задавать ему никаких вопросов первой. Сделаю вид, будто ничего не видела. Спросит – тогда отвечу.

      Хотя когда Платон надвинулся на меня и грозно уточнил: «Ты всё запомнила?» – моё сердце ухнуло к пяткам.

      – Я… я не подсматривала… – попыталась оправдаться, облизывая пересохшие губы.

      – Мне плевать. Ты всё запомнила, что делал док? – повторил он жестко. – Отвечай.

      – Думаю, что да, – пришлось признаться.

      – Отлично, тогда повторишь это в следующий раз.

      Я машинально отшатнулась от этого безумца, который добровольно соглашался себя мучить.

      – Ты что, спятил?! Я должна была догадаться, что у тебя проблемы с головой! Даже не надейся! Я не буду этим заниматься. Врач же сказал тебе…

      – Врач – просто трусливый дурак, который боится собственной тени и дрожит перед моими братьями, – отрезал Платон. – Если ты хочешь выйти из особняка – мне нужно вернуть силы. Сегодняшнего раза не хватит на то, чтобы снять защиту. Придется повторить.

      Он криво ухмыльнулся и стер с подбородка подсохшую полоску крови.

      – К счастью, – добавил он, – у меня появился незаменимый помощник. Так как тебя зовут? Напомни-ка, а то я запамятовал.

      Свое имя я ему пока не называла, а потому показная вальяжность вопроса походила больше на насмешку. Вроде как теперь, когда я ему действительно понадобилась, можно было и имя спросить.

      Немного помедлила. Сказать правду? С другой стороны, Нику вряд ли помнит, как меня зовут. Мучая, он каждый раз выдумывал новую кличку. Так что даже если до него дойдет, что такая-то объявилась в городе, это вряд ли о чем-то ему скажет.

      – Марьяна, – вздернув подбородок, назвалась я.

      – У Марьяны есть фамилия? —прищурился Платон, оценивающе меня разглядывая.

      – Собрался наводить обо мне справки? – я скрестила руки на груди; впрочем, что я потеряю, если скажу правду? –