Одинокий. Злой. Мой. Татьяна Новикова

внезапно спросила девушка. – У него есть какой-то ключ?

      Ха, так он ей и вывалил всю правду.

      – У него есть доступ, – туманно ответил Платон, давая понять, что чары недостаточно “открыть” ключом.

      Пусть считает так.

      – Ясно, – огорчилась она.

      – Ты готова?

      Он сверился с настройками – всё верно. Можно начинать.

      – Я… да…

      Она глубоко вдохнула и быстро выдохнула. На Платона старалась даже не смотреть. Ресницы её подрагивали. Это вызвало в нем странное секундное чувство. Захотелось заглянуть ей в глаза.

      Вместо этого он просто сказал:

      – Тогда не скромничай – поехали.

      Платон привык к ударам тока и не боялся их, но когда первый разряд прошел сквозь его тело – он по привычке сжался в тугую страну. Электричество пробрало насквозь, заполнило каждую молекулу. Сердце остановилось и тотчас забилось сильнее, оглушительно, кровью молотя в висках. Кожа как будто треснула. По ощущениям – его порвали на десяток частей и наскоро слепили. Все вены вывернуло наизнанку. Сухожилия скрутило.

      Адская боль. Предсмертная агония. Жар самой преисподней. Всё смешалось воедино.

      Животный инстинкт самосохранения в эти секунды был сильнее разума. Всё в Платоне взмолилось о прекращении пытки. Нужно сдернуть провода или закричать – но ток был сильнее, и тело Платона словно сковало. Лишь силой воли он заставил себя остаться лежать, когда разряд кончился.

      Это только начало, минимальные настройки. Хуже всего переносится третий раз. Сейчас – вообще цветочки.

      – Повышай напряжение… – просипел и внутренне приготовился к новому разряду, но ничего не произошло, ни через десять секунд, ни через двадцать. – Марьяна, не медли.

      Она не ответила.

      Платон с силой разлепил веки. Девушки над ними не обнаружилось.

      Марьяна забилась в угол, как испуганная дворовая кошка, над которой издевались дети-хулиганы. Она вся ощерилась и тряслась крупной дрожью. Из глаз катились слезы. Девушка плакала не сознательно – она просто была в истерике и вообще не понимала, где находится.

      – Марьяна…

      Не отреагировала, лишь начала раскачиваться из стороны в сторону и тихонько стонать, обхватив себя руками и вцепившись в предплечья ногтями так сильно, что пальцы побелели.

      Платон поднялся, сдернув с себя электроды. Очевидно, что сеанс придется перенести.

      – Эй, посмотри на меня, – попытался тронуть девушку за плечо.

      Та дернулась как от удара и взвыла:

      – Не прикасайся ко мне! Пожалуйста, не надо!

      Она смотрела на него пустыми невидящими глазами. Такими огромными, такими испуганными, что Платону стало немного не по себе. Что же она пережила, если её так сильно накрыло?

      – Марьяна, послушай, – его голос был тверд и строг, он специально дробил предложения на части: – Это я. Платон Адрон. Ты в безопасности. В моем особняке. Помнишь? На входе стоят защитные чары. Тебя никто не обидит. Сюда никто не войдет.

      Пересилив слабость, он сел перед ней и выставил вперед руки, показывая,