Одинокий. Злой. Мой. Татьяна Новикова

Жестом указал, где можно взять вилку, и сам принялся есть отбивную холодной, не особо заботясь о том, чтобы погреть её.

      Прямо в уличной одежде. Из сковороды.

      Кажется, какие-то условности заботили его меньше всего.

      Сама я не была голодна из-за нервов, но заставила себя переложить немного мяса с рисом в тарелку. Жизнь в бегах приучила: если есть возможность – пользуйся. Неизвестно, когда еда подвернется в следующий раз.

      Я до сих пор не знала, кто такой этот Платон Адрон и защитит ли он меня от бывшего хозяина, поэтому особых иллюзий не питала. Жить захочешь – что угодно пообещаешь. Вот Платон и пообещал.

      Возможно, распрощаться с этим особняком придется уже сегодня.

      – Как ты себя чувствуешь?

      Вопрос был задан скорее ради приличия, да и чтобы хоть как-то разбавить тяжелое молчание. Стены особняка давили на меня.

      – Нормально, – ответил Адрон, который выглядел как угодно, но точно не “нормально”.

      Правда, ел он действительно с таким аппетитом, будто в последний раз видел пищу неделю назад. Куда в него столько влезает?!

      – Давай кое-что проясним. Ты же меня не убьешь?

      – Не имею особенности убивать тех, кто спасает мою шкуру.

      Ну, уже хорошо.

      – А что насчет моего условия? – я напомнила, мало ли он забыл в приступе боли: – Ты спрячешь меня от Альбеску?

      – Я не страдаю провалами в памяти. Но повторюсь: сделаю всё, что в моих силах, хоть и не знаю, кто это такой.

      Я пожевала губу.

      Звучало не очень-то обнадеживающе.

      А если тот Адрон, про которого говорил Нику – это лишь однофамилец Платона? Получается, только зря размечталась?

      Какой смысл мне покорно сидеть и ждать, когда бывший хозяин в любой момент может прийти за мной? Сегодня меня выследили его головорезы из низшей нечисти, а завтра он направит кого могущественнее. Или даже решит наведаться сам.

      Если у Платона нет никакой власти и он постоянно теряет сознание от бессилия, значит, я всё же ошиблась. Тогда проще сбежать. Кем бы этот мужчина ни был, против Альбеску ему не выстоять.

      – Знаешь, я подумала… Спасибо большое за обед, но, наверное, мне пора идти. Не буду пользоваться твоим гостеприимством. Ты дальше и сам справишься.

      Я отставила тарелку и уверенно качнула головой, поднимаясь из-за стола.

      – Не-а. Никуда ты не пойдешь.

      Это была не угроза, но такой спокойный ответ, в котором читалась полная уверенность в своих словах. Платон не колебался.

      – Почему это? Ты что, запретишь мне?

      Пф, через окно вылезу, если придется.

      Платон вздохнул:

      – Я же объяснил: на дом наложены чары. Отсюда никто не сможет выйти просто так. Это невозможно.

      – И что ты предлагаешь делать?

      Меня охватила легкая паника. Я как будто добровольно угодила в сети, из которых теперь не выбраться.

      – Ну, войти сюда тоже проблематично, чары действуют в обе стороны, – без улыбки сказал Платон. – Ты сможешь уйти, когда я восстановлю