Отец лучшей подруги. Жасмин Майер

когда, после всего, снова поставил меня перед собой на колени, чтобы кончить самому.

      Бесстыдные воспоминания о том, как обнаженный Платон возвышался надо мной, обдают жаром, а щеки заливает румянцем.

      – Дай обниму тебя еще раз, Юль, так рада тебя видеть! – Обнимаю подругу лишь бы спрятать горящее лицо и вернуть нормальный ритм сердцебиению.

      Сейчас, как никогда раньше, пригождаются выдержка и самообладание, полученные во время службы в израильской армии.

      Но, боже, же я испугалась той ярости, с которой Платон сбил меня с ног возле дверей квартиры!

      Нет, я догадывалась, что он будет нервничать, когда узнает правду, но оказалась не готова к черной ненависти, с которой он взирает на меня сейчас, пока я обнимаю его дочь.

      Какая-то часть моего сердца все еще упрямо твердит, что сейчас наваждение пройдет, и Платон оттает и все-таки примет произошедшее. Ведь сегодня он сам меня выбрал в толпе, подошел ко мне первый и врать дочери и семье тоже начал первым.

      Могла ли я представить, что в первый же день окажусь в постели с Платоном? Точно нет. Такого стремительного развития событий не было даже в моих самых смелых мечтах.

      А ведь я вернулась в Россию как раз для того, чтобы поставить точку в своем романтическом наваждении. Окончательно решить – стоит ли надеяться на будущее, в котором я могу быть с ним?

      Окей, думала я, может быть, Платон Дмитриев просто разыгрывает меня? Ведь не может быть правдой то, что он вот так собирается переспать со мной? Неужели все эти годы он, как и я, скрывал свои истинные чувства ко мне, а сейчас решил признаться?

      Каждую секунду по дороге в отель я ждала, что Платон вот-вот «расколется».

      Мы посмеемся и сделаем вид, что этой неловкой ситуации не было. Да, мне было бы обидно, но уж точно не так больно, как после того, как он предложил спать с ним за деньги.

      Я все еще могла поставить точку в этом безумии, когда мы поднимались в номер. Если бы только Платон не смотрел на меня в лифте так, как никогда еще не смотрел. Столько лет я надеялась ощутить на себе его взгляд – заинтересованный, лукавый, беззастенчиво прямой! И вот он. Не в мечтах и не во сне, Платон смотрит на меня наяву.

      Его оценивающий взгляд скользит по моим бедрам в отражении зеркала и замирает на приоткрытых губах. Ещё в лифте он представлял, что сделает со мной, как только мы окажемся в номере.

      И только при виде огромной гостиничной кровати до меня дошло, что происходящее не розыгрыш и не шутка.

      Платон привез меня сюда с одной-единственной и четко озвученной целью, и как раз он был предельно честен со мной.

      В отличие от меня.

      Вот тогда я и должна была поставить точку. Назвать свое имя, отказаться и убежать. Нельзя было действовать обманом. Теперь я это понимаю. Платон хоть и вспыльчивый, но быстро отходит, а вот ложь – он ненавидит всем сердцем.

      Я честно собиралась с духом, чтобы назвать ему своё имя, но не удержалась и легко поцеловала его в щеку. Ведь после того, как Платон узнал бы, кто перед ним, вожделение в его глаза мигом бы исчезло.

      Но раньше, чем я успела сказать хоть слово, он поцеловал меня сам.

      По-настоящему.

      Так,