Ловцы и сети, или Фонари зажигают в восемь. Дмитрий Рокин

воск, капающий на медные раскалённые основания. Догорали крохотные язычки пламени, с трудом удерживая сознание в яви.

      – Скоро ты заснёшь, и мы встретимся там. Помни пароль. И ещё кое-что. Вот это чудесное устройство называется фотоаппарат. Видела когда-нибудь что-нибудь подобное?

      Вова показал небольшой старинный, чёрный как ночь, фотоаппарат, ловко-фокусно возникший в его руке.

      – Ну надо же! – Алёна, изо всех сил паясничая, выказала лютое картинно-поддельное удивление. – Никогда не видела ничего такого!

      При этом она вполне ясно отдавала себе отчёт в том, что привычная суть вещей в руках Вовы менялась, обрастая чудесной непознаваемостью для тех, у кого шестого чувства нет.

      – То-то же. Я передам тебе его в твоём сне, чтобы ты могла изгнать меня из своего подсознания, когда мы со всем разберёмся.

      – Хорошо. А что будет, если ты останешься там?

      – Моё сознание попадёт в лимб, тело – в кому, а ты сойдёшь с ума. Шучу. Просто так проще. Осознанные сновидения не дают разуму отдохнуть. Ты проснёшься не выспавшейся и хмурой и не захочешь варить мне кофе.

      – Каков хитрец! – Алёна, чуть поёжившись, набросила тонкий плед на поджатые ноги. – А я думала, что спящих нельзя фотографировать, так воруешь душу или что там…

      – Из яви нельзя, а из сна, наоборот, нужно. Такая защита.

      – А что потом делать с фотоаппаратом?

      – Оставь его там, во сне, но запомни место. Может, с одного раза не получится разобраться и придётся повторно изгнать меня.

      – Ладно. Скоро свечи догорят, и тебе нужно будет включить ночник. Вон там, на столе, пристроился котик. Это ночник, на спинке у него выключатель.

      – А я думал, тут можно два раза хлопнуть в ладоши и свет загорится самостоятельно. Как в кино.

      – Хлопни.

      Вова хлопнул. Свет в котике не загорелся.

      – Это были аплодисменты твоей доверчивости, – смеялась довольная Алёна, допив второй бокал красного.

      Бутыль опустела, Ди Каприо расправился с Харди, котик на столе испускал мягкий, шелковистый свет. Всем сделалось хорошо.

      – Бодрое кинцо. Нам пора приступать?

      – Смотря, о чём ты, – мигнул Вова.

      – О самом интересном. Начнём с осознанных сновидений, а там, кто знает, чем ещё можно заняться.

      Алёна полностью скрылась под пледом. Сухощёкая луна восходила за окном, карабкаясь по пышногрудой перине кучево-дождевых облаков и выстилая на полу украденным у солнца светом жирную полоску.

      – Доброй ночи, Владимир.

      – И тебе, детка. Где мы встретимся? Какое это будет место?

      Вова задёрнул шторы, скрыв настойчиво влезающий в окно спутник, и зажёг палочку благовония, усадив её на специальное древесное основание.

      – Ну… Наверное… Та крыша? Где… Ну ты понял.

      – Понял.

      – Рассказывай свои неинтересные истории, а я буду погружаться в сон.

      – Хорошо,