Ловцы и сети, или Фонари зажигают в восемь. Дмитрий Рокин

Вова широко улыбнулся бутафорскому миру, измождённому путешествиями.

      – Что? – озадачилась Алёна, вынырнув из смартфона.

      – Да вспомнил историю с глобусом.

      – Расскажи.

      – Да что рассказывать. Есть один человек, тот самый человек-штопор, он, скажем так, частый гость в местах не столь отдалённых. Но иногда, устав и желая сменить обстановку, он переводится в СПБ, надеюсь, помнишь, что это такое.

      – Специализированная психиатрическая больница, которая совсем не Санкт-Петербург?

      – Да. У него там оборудованы шикарные личные апартаменты. За его же бабки. А я там бывал каждую неделю, проверял пожарную безопасность. Там мы и познакомились. Он попросил проверить его помещения на предмет «жучков». У меня есть спецприбор, распознающий даже крохотное излучение. Я всё проверил, и единственным подозрительным местом, дающим мизерный сигнал, был глобус, подобный этому. Я открыл его, а он оказался под завязку полон пачек денег. И за спиной раздался голос: «Мир полон возможностей, достаточно протянуть руку». Это и был человек-штопор. Мы с ним посмеялись. А «жучков» я так и не нашёл.

      – У тебя столько экстравагантных историй, – улыбалась Алёна, вернувшись к насущному делу. – «Игра на пониж…», а ну да… «Отель Гранд Будапешт», я смотрела, классный фильм… Это смотрела… Другой год посмотрю… Так… Не то, не то, не то, смотрела… Смотрела… А «Выжившего» смотрел?

      – Нет, хотя давно собирался. Говорят, кино тянет на десять Ди Каприо из десяти.

      – И никаких Гослингов, – добавила Алёна.

      – Да!

      Бутылка потеряла голову в страстной неге Вовиных рук под аккомпанемент Алёниной глупой фантазии, в которой Гослинг, ударив – «Сука!» – в сердцах кулаком по барной стойке в местной забегаловке, принялся глушить портвейн «777» из горла.

      В стройных фужерах затанцевали «французские ножки», а на гигантском телевизоре из темноты выплыла высокомерная заставка киношной студии Голливуда. В связке эти два разнохарактерных события означали, что следующие два с половиной часа жизни пройдут в обнимку с главным искусством людей, приукрашенным главным напитком богов.

      Половинки бокалов плавно перекочевали сообщающимися сосудами из формы стеклянной в форму человеческую. Алёна, помяв диван, как бы невзначай оказалась чуть ближе к Вове. Чуть погодя, ещё ближе. Ещё. Чувствовалось тепло друг друга. Периферийное зрение зорким незримым глазом следило за механикой человека, сидящего рядом, здесь, в приглушённой темноте, в уютном томлении, отодвигая из фокуса неясное далёкое происходящее, льющееся с громадного экрана.

      – Расскажи мне про подсознание и сознание, это так интересно… – Алёна сделала кино тише. – Сны рождаются в подсознании? Как ты объединишь их?

      – Да это всё абстрактные понятия. Есть сознание, есть подсознание, по идее ещё можно создать надсознание. Такая пристройка сверху, нечто вроде метауровня, – объяснял Вова сквозь