Позолоченные латунные кости. Коварное бронзовое тщеславие. Глен Кук

не только потерял в весе, он сутулился так, что теперь был не выше меня. Казалось, он боролся с непрекращающейся болью.

      «Так и есть. Если бы я сознавал, что с ним, я бы сделал для него что-нибудь уже давно. Не будь тебя здесь, эти люди никогда не пришли бы с визитом. Я и не подозревал о том, что происходит в их жизни. Если держаться позитивной ноты – я внушил мисс Контагью послать за лекарем, который работал с мистером Дотсом».

      – Умно. Одним выстрелом двух зайцев.

      «Вероятно, только одного. Рак Плеймета, по всей видимости, прогрессирует».

      Больше я ничего не смог сказать вслух.

      Я пожимал руки, хлопал по спинам, обнимался. Спросил Иона Сальватора, где его женщина-акула.

      – Не думаю, что она приглашена, – ответил он, удивив меня.

      – Но ты все равно пришел?

      – Теперь я совершаю подобные поступки. Ты увидишь, что я более независим, чем Прилипала, которого ты помнишь.

      Его называли Прилипалой, потому что он плыл в кильватерной струе своей подружки Торнады, не проявляя никакой индивидуальности.

      – И все-таки я ожидаю, что она появится. Она позаботится о том, чтобы отсутствие приглашения стало случайным недосмотром.

      Я посмотрел на Синдж. Она эффективно работала над тем, чтобы наши гости дружески общались. Даже предубежденные были не в силах относиться к ней всего лишь как к представительнице крысиного народца.

      Ни переодетая Белинда, ни генерал Туп не делали пока никаких дружеских жестов. Кроме короткой беседы с Джоном Растяжкой, они ни с кем больше не говорили.

      Чем больше я смотрел вокруг, тем больше казалась толпа. Я продолжал замечать тех, кого совсем не знал. Увидел, как товарищи Джона Растяжки помогают Дину с закусками. Увидел людей, которых знал, но никак не ожидал встретить на вечеринке «Давайте посмотрим, что будем делать», сосредоточенной на Морли Дотсе.

      Кабинет Синдж тоже был открыт для толпы. Люди дрейфовали туда-сюда в поисках общения.

      Было объявлено, что к самому Морли вход воспрещен. Трое худших сорвиголов Джона Растяжки получили разрешение врезать тем, кто не поймет намека.

      Из этого правила были исключения – один на один и под пристальным наблюдением. Сарж. Плоскомордый. Белинда. Я.

      Как только я перестал привлекать сборище, Белинда и генерал подплыли ближе.

      Туп пожал мне руку, сказал, что я хорошо выгляжу, потом заметил, как это замечательно, что я снова проявляю гражданскую активность. Я сохранил бесстрастное выражение лица и не спросил, с чего он решил, что я вообще когда-то демонстрировал чувство гражданской неполноценности.

      – Мы можем проскользнуть на секундочку в кухню? – спросил он. – Это приватная беседа.

      – Разве я могу ответить отказом?

      На кухне было ненамного уединенней, чем в других местах, из-за Дина и его снующих повсюду помощников-крысюков.

      «Это может быть важно. Не трать время на споры, Гаррет. Я ощущаю скорое появление того, кто может оказаться лекарем мисс Контагью. Он очень близко. А еще на Макунадо-стрит начала расти популяция попрошаек».

      Мы с генералом